Оккультисты с умным видом «объяснят» эту «аномальщину» битвой «стихий воды и огня». Я в это не верю, поскольку такое объяснение сродни объяснению действия снотворного его снотворными свойствами и, и поскольку разделяю мнение д-ра Сарфатти, что вера как таковая — это отжившая привычка.

Последователи Чарльза Форта скажут, что иногда вселенная живет по нашим моделям, стараясь доставить удовольствие нам, а остальную часть времени живет в свое удовольствие.

Материалисты-фундаменталисты хором воскликнут, что «этого никогда не было», а если и было, то «все это обман».

Еретики-парапсихологи начнут неопределенно, на мой взгляд, слишком неопределенно, рассуждать о «психокинетических силах» и «эмоциональных энергиях», или о том, что нелокальная связь проявляется не только в мире квантовой механики, но и вообще во вселенной.

А я думаю так: с точки зрения материалистического фундаментализма, каждая моя мысль использует энергию моего мозга, ибо, как утверждает д-р Карл Саган, движущаяся энергия в мозгу — это и есть мысль. Но тогда… если нелокальное взаимодействие действительно существует, если это не побочный продукт математической поэзии и «случайных» галлюцинаций в разных физических лабораториях…

То Вселенная должна нелокально откликаться на мою мысль какими-то явлениями. Возможно, чаще всего это микроскопический невидимый отклик, но иногда может возникнуть резонансный отклик, который «наглядно проявляет» эти обычно невидимые явления.

А тем временем разные умники и экспериментаторы, нарушая «высочайшее повеление», пытаются проецировать энергии, чтобы исцелять или, наоборот, причинять вред.

Вселенная, как правило, все это уравновешивает, но иногда резонирует и совершает квантовые скачки, воспламеняется, мутирует и флуктуирует, а в одном случае из миллиона ее энергия, возможно, дает орудийный залп…

8 декабря 1831 года в «Нью-Йорк таймс» печатается заметка о Странном явлении на пароходе «Бречси». Капитан и другие члены эжипажа видели, как внезапно на лбу у палубного матроса возникла глубокая кровоточащая рана, словно в него выстрелили из невидимого оружия, и он потерял сознание. Никаких посторонних частиц в ране не обнаружили.

Нет. Нет. Нет. Мы не должны так думать. Это запрещено.

И вообще, вспомним, что говорил Ницше: на самом деле мы боимся неприятных мыслей о непонятном. Мы любим объяснения, которые убаюкивают, утешают и успокаивают.

Поэтому давайте убаюкаем себя тем, что это очередные проделки недобросовестного репортера, проникшего в «Нью-Йорк таймс» и со спокойной совестью об этом забудем.

Что касается шутки Пикассо, то, разумеется, мы знаем, что жена гостя в «реальности» не была такой же маленькой, как на фотографии, а была такого размера, какого казалась нашим глазам…

Но епископ Беркли утверждает, что у невидимой нам блохи такое же соотношение ног к туловищу, как у людей. И эта же мысль лежит в основе общей теории относительности…

И мы снова возвращаемся к тому, что «пространство» — это только метафора.

Ученик, долго размышлявший над дзэнским коаном «Кто тот Мастер, который делает траву зеленой?», прибежал к роси (учителю) в сильном возбуждении и закричал: «Я понял! Я понял! Этот камень — в моей голове».

«Здоровенная же у тебя голова, — ответил роси, — если в нее поместился камень такого размера».

Предлагаю вам очередной тест:

Высказывание | Истинно | Ложно | Правило игры | Странная петля | Неопределенно

Пространство — это метафора

Пространство реально

(с комментариями по поводу призрачных кенгуру и издевательств над Здравым Смыслом)

Я ни во что не верю.

Джон Гриббин, «В поисках кота Шредингера».

В основном старый агностицизм характеризовался оппозиционностью к догмам религиозного фундаментализма.

Похоже, что новый агностицизм характеризуется оппозиционностью к догмам материалистического (рационалистского) фундаментализма При этом сам агностический подход, который я, безусловно, считаю творческим подходом &, не меняется. Агностик упорно сопротивляется попыткам насильно загнать его в стадо и заставить поклоняться идолу.

Даже если вы испытываете некоторую симпатию к тому или иному фундаментализму, возможно, поразмыслив, вы согласитесь, что если бы вас судили за серьезное преступление, то вам было бы приятно видеть в жюри хотя бы несколько агностиков, которым, по словам Ницше, свойственна привычка быть осторожными в суждениях.

К примеру, Роберт Шиффер из КНРСПЯ недавно написал книгу под названием «Приговор НЛО». Я эту книгу еще не читал, поэтому не возьму на себя смелость ее критиковать, но не могу не обратить внимание на классическое проявление фундаментализма в ее названии. Пока такая бестолочь, как я, не только не знает ни одной состоятельной теории НЛО, но даже не может объяснить (хотя бы самому себе), что такое НЛО, м-р Шиффер уже дает свое заключение по этому вопросу.

Причем, он не просто высказывает свое мнение, — нет, все куда удивительнее. Он выносит приговор.

Как вы поняли, я обычный невежественный человек (поднабравшийся заумной терминологии). Но если бы вас обвиняли в тяжком преступлении, наверняка вы бы хотели видеть меня в жюри присяжных. И вряд ли вы захотели бы видеть среди присяжных господина Шиффера, даже если бы вас обвиняли в таком мелком преступлении, как нарушение правил парковки. Его приговор был бы молниеносным и категоричным.

Почему-то мне вдруг вспомнился синдром человека, который всегда прав.

Это не понятие из клинической или экспериментальной психологии. Это сугубо эмпирическое обобщение, к которому пришел писатель А. ван Вогг, сформулировав его в памфлете «Отчет о психологии преступника». Во время работы над романом о концентрационных лагерях Ван Вогт исследовал психологию военных и гражданских преступников. Ему показалось, что он уловил во всех преступниках нечто общее. Преступником, а, как известно, большинство преступлений совершаются мужчинами, по его мнению, становился человек, который буквально не допускает мысли, что он может хотя бы когда-нибудь ошибаться. Он знает, что всегда прав; это полная противоположность агностика, потому что у него по всем вопросам есть абсолютное знание и полная определенность. Ван Вогт обнаружил, что подавляющее большинство преступников страдают синдромом «человека, который всегда прав», потому что такой человек всегда утверждает, что он прав. Большинство преступлений в истории совершалось таким типом людей, независимо от того, считались ли они тогда «преступниками» или занимали столько высокое положение, что только после смерти их поведение называлось «преступным»: я имею в виду политиков и теологов, виновных в смерти множества людей.