А что нам до этой всемирной моды на «исторические пардоны»?

Для тех сограждан, что дочитали книгу до этой страницы и которым «война, история по барабану» (хотя это и трудно совместить: безразличие к истории и прочтение этой книги до этой страницы), но тем не менее и для них у меня припасен аргумент. Действительно, выше приведена столь пестрая историческая подборка, что и непонятно: куда (и зачем?) ее можно экстраполировать?

Ну, папа римский, по этой логике, после извинения за Крестовые походы просто обязан был извиниться и за выигрыш битвы при Пуатье. (За 300 лет до Крестовых шли... м-м... назовем это — «полумесяцовые походы»: арабы завоевали христианскую тогда Северную Африку, Испанию, прошли пол- Франции, но были разбиты при Пуатье.) За это папа, может, просто не успел извиниться?

Можно еще представить (Честертон или Беккет оценили бы такой театр абсурда): нынешний президент крошечной Македонии на Ассамблее ООН с трибуны извиняется перед полумиром за походы Александра Македонского...

Тунис — перед Италией за поход Ганнибала и «геноцид римлян при Каннах». (Тут и прямая рекламная выгода: ведь «Карфаген» сегодня — туристический бренд.) Кстати, никто пока не вспомнил, что крестоносцем был король Людовик Святой, практически главный в католических святцах. И канонизирован-то он именно за Крестовые походы, в коих он и провел всю жизнь и за которые извинился папа. Получается, следующему римскому папе извиняться — за Георгия Победоносца, перед... ну, может, перед драконами, ящерами острова Комодо (предложите более близких «правопреемников» пораженного святым Георгием ящера). Далее — за апостола Петра (чьим земным делегатом, формально говоря, он, папа, является). Петр ведь тоже, схватив меч, отсек то самое ухо...

И, в общем, весь этот список покаяний так хитро составляется, что в него вроде бы легко и даже модно, «прикольно» вступить.

И за всем этим карнавалом исторических пардонов напряженный взгляд в нашу сторону: ну-тка! Вам-то надо пардоновать и за 1940-й, и за 1956-й, и за 1968 годы! Похоже на одну свадебную, дурного вкуса традицию. Блюдо по кругу — подношения молодым. И какой-то купчина, минуты три помахав над головой пачкой цветных купюр, бросает ее наконец... и сразу взгляд на тебя: ну-тка, а ты сколько бросишь?!

Тут, прежде чем лезть за своей пачкой, надо присмотреться (хоть это и будет крайне невежливо): а что, собственно, бросил тот, долго трясший? «Цветная пачка»? Может, то были какие-нибудь «керенки»?

Так, не разобравшись до конца, бросили «пардон» за Катынь. И тем самым как бы прикрыли вопрос о 22 000 пленных красноармейцев, сгинувших в Польше 1920-х годов.

А вдруг тут... и в России подвернется политик, которому извиниться, да еще с телеэкрана, да еще особенно под Новый год — ну как два байта отослать...

Наши извинения за Катынь — именно из разряда таких «исторических приколов»: вон все галантно извиняются — давай и мы. Но только вот в списке этом, где намешаны и действительные преступления, и еще бог знает что, надо обращать внимание на даты. Немцы к бундесканцлерским извинениям за Вторую мировую прикладывают огромные репарации — но это доказанное и недавнее преступление. Туркам 1915 год грозит тоже серьезнейшими санкциями.

Так вот, те сограждане, коим «история по барабану»: с этими извинениями можно попасть на очень реальные бабки, «репарациями» они называются.

Так, услыхав про «пардоны» за Крестовые походы, — соотечественник! — не торопись бросать свой «пардон» за Катынь. У пустившего поднос как раз весь расчет на скорость, суматоху, прилюдность и неудобство перепроверять, что бросил на купеческое блюдо твой предшественник.

А именно «Катынь», как пишет историк Мухин, и требует тщательнейшего изучения. В том числе и уважение к памяти погибших там поляков требует выяснения истинных обстоятельств трагедии, а не болтовни и сиюсекундной политической нужды будущего... рекламного лица итальянской пиццы.

Неспешная обстоятельность, неполитизированность должна стать главным качеством «следователей» тех исторических дел. Но, конечно, для большинства, для нормальных граждан извинения неприемлемы не из-за какого-то «репарационного бабла», а по причине наличия национального, исторического достоинства.

Нельзя рассматривать нынешний литовский финансовый счет за 1940 год — не потому, что он, возможно, завышен (и даже наверняка будет завышен: надо же знать «мемельских героев»). Нельзя его рассматривать даже потому, что это означает попадание в один ряд с настоящими военными преступниками — с самими же литовцами, подыгравшими Гитлеру в марте 1939 года, — и потому это прямое оскорбление всех наших соотечественников, добывавших победу в той войне...

И что касается той «Большой войны», первым из «годов покаяния» должен быть, безусловно, 1938-й. Мюнхен, спасший Гитлера от краха, укрепивший его власть и потенциал Германии.

Далее: «Объединенная Европа-2» (брюссельская) должна признать еще один простой исторический факт — свою преемственность с Объединенной Европой-1 (берлинской), за исключением, конечно, Великобритании и России. И все разговоры, что Объединение-2 базируется на ценностях, столь отличающихся от Объединения-1... Вроде того, что «страны, нации и конкретные, еще физически живущие люди, у нас, извините, те же самые, но идеалы берлинской и брюссельской Европ отличаются — это ж просто небо и земля!» — все эти разговоры просто дымовая завеса.

Чем начинается любой настоящий судебный процесс? И, соответственно, серьезный исторический спор? Идентификацией сторон. Кто обвиняет? Кто свидетельствует? Кто предлагает? И все покаянно-исторические дискуссии должны начинаться только со следующих вопросов: сами объединенноевропейские идеи берлинской версии так улучшились, гуманизировались и доросли до брюссельской версии? Или были в буквально библейском смысле искуплены кровью? Если «да» — то чьей?

(Случай Норвегии)

Кто со всеми согласен, с тем не согласен никто.

У. Черчилль

Вторжение Гитлера в Норвегию Черчилль, являвшийся тогда первым лордом адмиралтейства, прокомментировал в палате общин так:

«С моей точки зрения, которую разделяют мои опытные советники, господин Гитлер совершил огромную стратегическую ошибку... и мы крупно выиграли от того, что произошло в Скандинавии... Он ввел в бой целый ряд соединений на норвежском побережье, за которое ему теперь придется сражаться, если это будет необходимо, в течение всего лета против держав, обладающих намного превосходящими военно-морскими силами и способных транспортировать эти силы к месту операции с большей легкостью, чем он. Я не вижу какого-либо контрпреимущества, которое он получил... Я полагаю, мы в значительной степени выиграли от... этой грубой стратегической ошибки, на которую был спровоцирован наш смертельный враг (...)».

С одной стороны, всем прекрасно известно, что англичане этой «огромной стратегической ошибкой Гитлера» воспользоваться не смогли (а историк с креном в позитивистскую философию тут добавит: «Значит, никакой ошибки и не было»), действовали крайне медлительно, нерешительно, бездарно, в результате чего тактический успех немцев перерос в крупное стратегическое достижение. Они закрепились в Норвегии.