— Кажется, вам здесь неуютно, полковник? Скажите, дело в обстановке или в моих словах?

Фленс лихорадочно подбирал слова.

— Видите ли… — начал он. — Я прежде никогда не бывал в сакросанкторуме…

Хелдан развел руки, как бы охватывая всю камеру. Фленс оценил размах рук гиганта и содрогнулся. Они находились в одном из убежищ астропатов на борту «Авессалома», в помещении, полностью закрытом от внешнего воздействия. Стены камеры были защищены нуль-полем, сквозь которое ничто не могло пробиться — ни физическое, ни нематериальное. Подобные помещения не пропускали звуков, были полностью защищены от технических и психических атак. Вход в это помещение был открыт только астропатам. Иным лицам сюда не позволялось входить силой имперского указа. Только прямое приглашение со стороны посвященных могло дать пустышке право пройти сюда.

Пустышка. Фленсу не нравилось это обращение. Он впервые услышал его от Лекуланци. Пустышка… Так псайкеры называли тех, кто не имел выраженных психических способностей. Пустышка. Больше всего Фленс сейчас желал оказаться где-нибудь в другом месте. В любом другом месте.

— Вы беспокоите моих собратьев. — Хелдан указал на астропатов, беспокойно перешептывавшихся в углу. — Они чувствуют вашу неприязнь к этому месту. Чувствуют свое клеймо.

— У меня нет предрассудков по отношению к ним, инквизитор.

— Есть, мой друг. Я их чувствую. Вы ненавидите мыслевидцев. Вы презираете дар астропата. Вы пустышка, Фленс. Слепой кретин. Быть может, вы хотите узнать, что упускаете?

— Не надо, милорд! — содрогнулся полковник.

— Хотя бы чуть-чуть. Будьте посмелее, — ухмыльнулся Хелдан. С обнаженных зубов сорвались капли слюны.

Фленс поморщился. Инквизитор разочарованно отвернулся. А затем решительно заглянул полковнику в глаза. Невероятный, ослепляющий свет заполнил мысли Фленса. На долю секунды перед ним развернулась вся вечность. Он видел бесчисленные грани пространства и их пересечение с изломами времени. Он видел бурные потоки Эмпирея и безжизненные окраины Имматериума. Пульсирующее дыхание варпа. Он увидел своих мать и сестру, снова живых. Видел свет, тьму и пустоту. Цвета, которым нет названия. Он видел, как рождается в муках тот генокрад, чья кровь изуродует его лицо. Увидел себя во время тренировки на плацу Примогенитории. А потом — фонтан крови. Знакомой крови. По щекам побежали слезы. Кости в жирной, черной грязи. Его кости. Он заглянул в собственные пустые глазницы. В них копошились черви. Уже не контролируя себя, Фленс начал кричать, пока его не стошнило. Он видел темные от крови небеса и бесчисленные солнца. Видел, как взрывается погибающая звезда. Видел… слишком много.

Дрейкер Фленс повалился на пол сакросанкторума. Его шокированный организм подвел его, и он измарался собственными фекалиями. Полковник просто скулил, лежа среди нечистот.

— Я рад, что мы прояснили этот вопрос, — невозмутимо произнес Хелдан и поправил капюшон. — Давайте начнем снова. Как и вы, я служу генералу Драверу. По его приказу я буду гасить звезды, сжигать планеты и совершать невозможное. По его слову я завладею тем, что невозможно обуздать.

Фленс продолжал стонать.

— Встаньте и слушайте, что вам говорят. В Меназоидской Крепи нашего хозяина ждет бесценное сокровище. Карта местонахождения этого сокровища сейчас находится в руках комиссара Гаунта. Эта вещь необходима нам. Я уже растратил драгоценную силу на то, чтобы получить ее. Этот Гаунт… должен признать, он неплох. Мы используем вас и ваших Патрициев, чтобы достичь нашей цели. В любом случае у вас есть счеты к Гаунту.

— Только не это… Только не это. — Полковник извивался на полу.

— Дравер высоко оценил вас. Помните его слова?

— Н… нет…

— «Если ты одержишь для меня эту победу, поверь мне, Фленс, я этого не забуду, — произнес инквизитор голосом Дравера. — В будущем меня ждет немало больших возможностей, если удастся выбраться из этой дыры. И я могу поделиться с тобой этими возможностями». — Голос Хелдана вновь стал прежним. — Пришло время принять участие в нашей общей судьбе, Фленс. Помоги мне раздобыть для нашего хозяина то, что он желает. Для тебя найдется теплое местечко в лучах славы, поверь мне. Возле нового военмейстера крестового похода.

— Пожалуйста! — жалобно выкрикнул Фленс. В ушах звенел смех астропатов.

— Все еще в нерешительности? — Хелдан наклонился ближе к свернувшемуся на полу полковнику. — Ну что, заглянем еще разок?

Фленс завизжал.

9

— Они нас выкинули, — нарушил тишину голос Фейгора.

Роун раздраженно посмотрел на своего адъютанта. Он прекрасно понимал, о чем идет речь. Прошло четыре часа с тех пор, как Гаунт собрал остальных офицеров на совещание. Как удачно, что именно взводу Роуна выпало дежурить в этот момент. Конечно, если Корбек не соврал и на борту творилась какая-то чертовщина, без караула было не обойтись. Правда, согласно заведенному порядку первым на дежурство должен был заступить Фолор со своим шестнадцатым взводом.

Роун только хмыкнул в ответ и направил свое отделение к пересечению со следующим коридором. Его пятерка обошла эту часть палубы уже шесть раз. Холодные стены, задраенные люки, темные уголки, пустые помещения, ковер пыли на полу. Роун глянул на ручной хронометр. Двадцать минут назад Лерод сообщил ему, что их взвод сменят где-то через час. Все тело уже ныло от холода и усталости. Майор чувствовал, что его солдатам сейчас не лучше. Наверняка больше всего им сейчас хочется погреться у печи, хлебнуть горячего кофеина и расслабиться. Скорее всего, все пятьдесят человек его взвода, разбросанные по палубе группами по пять, жутко устали и проголодались. И были весьма недовольны происходящим.

По старой привычке майор стал размышлять о Гаунте. О его мотивах. Начиная с мясорубки в день Основания, Роун не принимал Гаунта как полноправного командира. Когда комиссар вдруг повысил его до майора и сделал третьим в полковой иерархии, Роун был ошеломлен. Поначалу он лишь насмехался над этим. Позже он решил, что Гаунт просто оценил его способности к руководству. Как-то раз Фейгор, единственный — и то сомнительный — друг майора в полку, напомнил ему старую поговорку: «Держи друзей близко, а врагов — еще ближе».

От службы в Гвардии деваться было некуда, поэтому Роун просто решил выжать максимум выгоды из своего нового положения. Но поведения Гаунта он просто не понимал. Будь он на месте комиссара-полковника и знай о таком опасном человеке у себя за спиной, давно бы поставил его к стенке.

Впереди рядовой Лонегин проверял замки на отсеках с провизией. Роун прикрывал его спину, держа под прицелом только что пройденный коридор.

Фейгор незаметно приглядывал за своим командиром. Роун был хорошим партнером в делах. Им уже довелось служить вместе в ополчении Аттики задолго до Основания. У них был свой маленький, правда незаконный, бизнес, пока фесов Империум не вмешался со своим призывом и не испортил все. Фейгор был незаконнорожденным сыном контрабандиста. Сообразительность и крепкое телосложение помогли ему попасть в ополчение Танит, а потом и в Имперскую Гвардию. Происхождение Роуна для многих составляло тайну. Он редко рассказывал о своей жизни, и то — крохи. Но Фейгор кое-что знал о нем. Роун родился в состоятельной семье — то ли купцов, то ли каких-то политических шишек. У него всегда водились деньги, которые он получал от лесопильной империи отца. Но ему, как третьему сыну, не приходилось рассчитывать на хорошее наследство. Служба в ополчении была его единственной возможностью добиться чего-то в жизни.