Между тем между супругами, Анной Леопольдовной и Антоном Брауншвейгским, по-прежнему не было согласия. Уж слишком разными они были людьми! Анна не пускала его в свою постель, поскольку она была занята Юлианой, а принц злился и страдал, однако, надо отдать ему должное, амуров на стороне не заводил. При таком положении вещей любой здоровый мужчина завел бы себе любовницу, а то и несколько, и с ними бы утешился. Тем более что в XVIII веке это было в порядке вещей. Но Антон был не таким, он, вероятно, действительно любил Анну.

Тем временем, как только весть о восшествии на российский престол Анны Леопольдовны дошла до Саксонии, тут же, словно чертик из табакерки, объявился Мориц Линар, давний ее возлюбленный. В иных изданиях пишут, что Анна сама его пригласила в Россию. Все может быть – ведь она по-прежнему питала к нему нежные чувства. А поверенной в сердечных тайнах Анны стала ее фаворитка Юлиана Менгден. Как такое может быть – спросите вы? Ведь лесбиянки – страшные ревнивицы и никогда не допустят чужого в согретую ими постель! Видимо, этому были свои причины, но о них потом. Так вот, Карл-Мориц Линар приехал в Россию и стал тайком встречаться с Анной. Почему тайком? Да потому, что Антон тут же узнал об этом и стал всячески препятствовать их встречам. Впрочем, это у него плохо получалось из-за его мягкотелости. Вот что по этому поводу писал фельдмаршал Миних: «Она имела частые свидания с графом Линаром в третьем дворцовом саду, куда отправлялась всегда в сопровождении фрейлины Юлии, пользовавшейся там минеральными водами. Когда же принц Брауншвейгский тоже намеревался проникнуть в сад, для него ворота были всегда заперты, и часовым было приказано никого туда не впускать. Так как Линар жил возле ворот сада, принцесса приказала построить поблизости дачу». То есть тайные любовные свидания могли проходить как в саду, так и на даче, куда Антону был вход запрещен. И чем они там, на даче, занимались – Анна, Юлиана и Линар? Ответ напрашивается сам собой – конечно, любовью втроем. Не книжки же читали! Для лесбиянок это не проблема, а Линар, думаю, был счастлив «любить» сразу двух женщин, да еще каких!

За Анной была замечена еще одна странность. Все тот же Миних писал: «Летом (Анна) приказывала ставить свою кровать на балкон Зимнего дворца, выходивший на реку; хотя при этом ставились и ширмы, чтобы скрыть кровать, однако со второго этажа домов, соседних ко дворцу, можно было все видеть». (Зимний дворец тогда располагался на Мойке.) И что же Анна делала в этой кровати, стоящей на балконе, с которого было «все видно»? Поскольку дело было летом, то нет сомнения в том, что Анна загорала, причем загорала обнаженная. Зачем же фельдмаршалу было делать приписку начет того, что «все было видно»? Может, он и сам подсматривал за Анной – видно, что Миних писал со знанием дела, как будто был очевидцем. А посмотреть было на что – молодая, двадцатитрехлетняя, стройная женщина загорает голышом на балконе!

Почему она это делала? Ведь не могла же она не осознавать того, что даже со второго этажа соседнего дома (не говоря уже о крыше) все было видно? Ответ очевиден – она нарочно это делала! Значит, помимо того, что она была лесбиянкой, занималась групповым сексом, так она была еще и эксгибиционисткой! Вот это качества, воистину достойные принцессы! «Книжная премудрость», почерпнутая из дешевых французских романов, Анной Леопольдовной вовсю «претворялась в жизнь»! Остается только руками развести – действительно, эту бы энергию да на благое дело…

Мемуаристы отмечали, что с приездом Линара отношения между супругами, и без того натянутые, еще больше обострились. Анна Леопольдовна вовсе перестала допускать к себе принца Антона. Виной тому была Юлиана, которая постоянно настраивала Анну против принца. Все тот же Манштейн писал: «Великая княгиня думала гораздо более о том, чтобы пристроить свою любимицу, нежели о прочих делах империи». Анна Леопольдовна действительно не утруждала себя делами; так чем же ей было еще заниматься? Конечно же, устраивать судьбу фаворитки, Линара и свою собственную, благо они были прочно связаны. Юлиана Менгден платила подруге преданностью, выполняя все ее пожелания. Всеми делами двора занималась мадам Менгден, даже младенец-император был поручен ей. До нашей поры дошел портрет, на котором Юлиана держит на руках маленького Ивана Антоновича. Австрийский посол так писал о роли этой фрейлины при дворе: «Она не оставляет правительницу одну ни на мгновение; даже если у нее Антон Ульрих, даже если они лежат в постели, она без смущения входит к ним». Относительно постели маркиз Шетарди подметил: «Правительница по-прежнему питает к своему мужу отвращение; случается зачастую, что Юлия Менгден отказывает ему входить в комнату этой принцессы; иногда даже его заставляют покидать постель». Царевна Елизавета Петровна называла ее «Жулькой», как обычно кличут собак, от французского имени Юлианы – Жюли. То ли Елизавета хотела унизить фаворитку, то ли называла ее так за собачью преданность своей хозяйке…

Так или иначе, но Анне Леопольдовне вдруг вздумалось выдать Юлиану замуж. Причем не за кого-нибудь, а за… Морица Линара! В этом был тонкий расчет – с одной стороны, погасить слухи об их связи, с другой сделать так, чтобы Линар получил официальный статус при дворе как муж фрейлины. В этом случае он мог получить чин обер-камергера. И она решила сделать так, как поступила ее тетка Анна Ивановна с Бироном: во избежание кривотолков женить Линара на какой-нибудь провинциалке. И ее план вполне удался. Граф и Юлиана, конечно, согласились, и в августе 1741 года была пышно отпразднована их помолвка. Принцесса возложила на Линара знаки орденов Андрея Первозванного и Александра Невского и пожаловала молодым несколько деревень в Лифляндии, а также роскошный дом ссыльного герцога Бирона в столице. Кроме того, Анна преподнесла Линару шпагу, усыпанную бриллиантами.

После этого саксонец, весь преисполненный радостных надежд, отбыл на родину для устройства своих домашних дел. На дорогу Анна подарила ему мешок необработанных алмазов и снабдила приличной суммой денег. Вдогонку ему летели нежные письма Анны, исполненные любви и нежности. А ведь в это самое время она была беременна от своего законного мужа и родила ему дочь Екатерину – это случилось в июле 1741 года. Надо сказать, что в Россию Линар больше не возвращался и таким образом вышел «сухим из воды» во время государственного переворота, устроенного Елизаветой. В заключение истории о Линаре зададимся вопросом – если Анна, несомненно, была влюблена в него, то любил ли ее он сам? Юлиана, по нашему мнению, не в счет – она занималась с ним сексом только из-за любви к хозяйке, выполняя ее прихоть. Думается, что нет. Ловкий и опытный мужчина, красивый и обаятельный совратитель, он ради собственной выгоды мог притворяться влюбленным и водить за нос Анну вместе с Юлианой.

Итак, династия Брауншвейгов воцарилась в России, но ни Анна, ни Антон ничего не сделали для того, чтобы удержаться у власти. Слабохарактерный Антон Ульрих был женским подкаблучником (если его даже из супружеской постели можно было выгнать, как кошку) и сам ничего не решал, а Анна Леопольдовна самоустранилась от власти, и все важные вопросы за нее решали чиновники. И чиновники, надо заметить, немецкие. В стране ничего не менялось – все то же засилье немцев, все тот же фаворитизм и все тот же застой. Анна пустила все на самотек. Вообще, трудно было найти женщину, настолько не приспособленную к правлению.