Тогда король снова бросился в объятия мадам де Майи, чему та была очень рада, но уже в 1742 году переключился на еще одну сестру – герцогиню де Лорагэ. Она обладала «приятной полнотой форм» – именно такие женщины считались тогда привлекательными для мужчин. Он «любил» ее везде – на скамьях, на диванах, на лестничных ступенях, при этом герцогиня издавала сладострастные вопли. Но и этого Людовику показалось мало – он потребовал, чтобы и мадам де Майи присоединилась к ним, желая «спать между двумя сестрами», одна из которых была худышкой, а другая толстушкой. Вероятно, Людовику понравилась такая экзотика, но ненадолго – вскоре он избавился от обеих сестер.

Видимо, сестры мадам де Майи обладали какой-то особой притягательностью, потому что Людовик решил заняться четвертой из них – женой маркиза де Флявкура. Но вот незадача: у той супруг оказался страшно ревнив, и королю не удалось уложить ее в постель. Ревнивый муж пригрозил жене расправой, если она будет вести себя так же, «как ее шлюхи-сестры». Но монарх не унывал и сделал предложение пятой сестре – вдове Мари-Анне. Та согласилась, но выдвинула свои условия: получить статус официальной любовницы, иметь в Лувре свои апартаменты, свой Двор, неограниченное количество денег из казны, которые бы выдавались за ее подписью, и признать своих детей от короля, буде те появятся, законными. Что называется, губа не дура!

Король согласился на все! Он в 1744 году передал ей не то что апартаменты, а целое герцогство Шатору. Но и он был требователен: не раз он занимался любовью одновременно с двумя сестрами – герцогиней де Лорагэ и вдовой Мари. Но вот беда – Мари-Анна после двух недель секс-марафона с королем умерла.

Тут Людовик растерялся. Ресурсы семьи де Несль оказались исчерпанными, и где взять новую любовницу, король не знал, хотя коридоры Версаля буквально ломились от девушек, мечтавших отдаться ему. В 1745 году на бал-маскараде он обратил внимание на Жанну Пуассон и приказал камердинеру привести ее к себе. Увы, у Людовика внезапно возникла слабость, и он оконфузился перед прелестницей. Правда, король быстро восстановил силы и вскоре доказал Жанне мощь переполнявших его чувств, но против новой любовницы восстал весь Двор, министры, священники и даже сын-наследник. Тогда хитрая мадам Пуассон решила сделать так – она написала королю письмо: мол, ее муж очень ревнив, и она опасается доноса о своей связи с королем. Поэтому она просила у него защиты. Людовик поверил и предложил хитрюге укрыться в Версале, а сам послал придворного к мужу Жанны, чтобы объявить ему о том, что его жена стала любовницей короля. Огорченный супруг вынужден был покинуть Париж. Счастливый Людовик не отказывал ей ни в чем: купил для нее титул маркизы, подарил земли в Оверни и 12 тысяч ливров годового дохода, назначил фрейлиной королевы и признал официальной фавориткой.

Тут нахалка развернулась вовсю – кроме занятий любовью с королем она захотела еще и управлять государством. Но политика отнимает много времени, и Людовик нашел себе новую пассию – мадам де Куазен. Узнав об этом, Жанна решила отвадить Людовика от новоявленной соперницы, и с помощью почтмейстера, читавшего Людовику выдержки из перлюстрированных писем, опорочила мадам Куазен. Монарх поверил и в эту чушь и расстался с бедняжкой.

Тем временем Жанна потеряла былую привлекательность, и Людовик утешался с разными девицами, предпочитая девственниц, которых тайно приводили ему друзья. Однажды молодой человек по имени Казанова (тот самый!) познакомился с одной очаровашкой по имени Луизон Морфи. Она так понравилась ему, что Казанова даже заказал одному художнику ее портрет в обнаженном виде. Этот художник, случайно оказавшись в Версале в 1753 году, показал копию этого портрета придворному, который как раз и занимался тем, что подыскивал королю новых «подружек». Он решил, что такая красотка достойна украсить коллекцию Людовика, и показал ему портрет. Король ухватился за эту мысль и решил познакомиться с оригиналом. Сестра Луизон немедленно доставила ее в Лувр, а наутро у нее уже был свой дом около дворца. Девушка прожила в этом доме около двух лет, и Людовик постоянно навещал ее там. Однажды она непочтительно высказалась о Жанне, чего король терпеть не мог, и они расстались, несмотря на то что она родила ему дочь.

В доме, покинутом Луизон Морфи, поочередно появлялись другие дамы: ее сестра Бриджит, мадемуазель Фукэ и мадемуазель Эно. Впоследствии Людовик XV занялся тем, чем не занимался никто ни до него, ни после, – он создал гарем, называемый Олений парк, в котором содержал десятки своих наложниц. Причем все это было сделано по закону – он покупал маленьких девочек у их родителей, воспитывал до определенного возраста, а потом наслаждался юными девственницами. Маленьких девочек в возрасте от 9 до 12 лет, обязательно здоровых (король очень боялся заразы), король сам любил купать, раздевать, наряжать и… преподавать им религию! Когда они подрастали, он преподавал им уже другие уроки.

В 1756 году началась Семилетняя война, были введены новые налоги, тяжким бременем легшие на простой народ. Во всем обвиняли Людовика и его фаворитку. В 1757 году на короля было совершено покушение, а в 1764 году умерла Жанна Пуассон. Смерть Жанны Людовик встретил равнодушно – они давно уже не были любовниками, и монарх предавался своим развлечениям в Оленьем парке. Однако он наслаждался не только девочками, но и зрелыми женщинами: мадемуазель де Роман, Луизой Тирсэлен. Наконец, король познакомился с великосветской проституткой мадам д´Эспарбэ, в постели которой «весь город перебывал». Возможно, она и стала бы очередной официальной фавориткой короля, но этому воспротивились его министры.

Мадам де Грамон и мадам де Брезе, на несколько месяцев заменившие потаскуху, уже не могли удовлетворить короля. Ему требовалось что-то новое, необычное. Гонцы французского короля рыскали по провинции в поисках юной особы, но так никого и не нашли. Наконец, в 1756 году граф дю Барри решил избавиться от надоевшей ему любовницы. Ее звали мадемуазель Жанна Бекю. Граф спокойно уступал ее за деньги своим друзьям, когда оказывался на мели. Таким образом она побывала в постели герцога Ришелье и маркиза де Вильруа. Еще раньше она работала в одном сомнительном заведении и взяла себе псевдоним Манон Лансон. При посредничестве Ришелье Манон оказалась в постели Людовика. Первый раз Людовик столкнулся с тем, что женщина видит в нем мужчину, а не короля, поскольку все его прежние любовницы не могли избавиться от преклонения перед ним. Манон же ему дерзила и позволяла всякие выходки. Эта манера восхитила короля. К тому же она старалась каждый вечер придумывать все новые любовные забавы.

В 1768 году состоялась свадьба бывших любовников – графа дю Барри и Манон Лансон. Церемония была обычным фарсом – в брачном контракте было указано, что молодые не должны жить как муж и жена. При этом безродная шлюха была записана во дворянство. Став титулованной любовницей, проститутка, ранее отдававшаяся кому не попадя за несколько экю, получила отдельный дом, завела себе слуг и охрану. Все это делалось на деньги короля, естественно, – он назначил ей содержание в миллион двести тысяч франков ежегодно и осыпал богатыми подарками.

Вскоре в народе пошли слухи о том, что любвеобильность короля достигается разными стимулирующими средствами. В этом не было ничего удивительного, так как употребление возбуждающих средств тогда было обычным делом, и Людовик охотно ими пользовался. Де Ришелье писал: «Именно так он добился расположения некоторых знатных дам и покорил мадам де Сад… Несколько придворных дам умерли от последствий этих постыдных оргий». Вот так – даже умирали от «любви» со шпанскими мушками, тогдашней «Виагрой». Во всех этих извращениях обвиняли мадам Манон Ласон, но король был без ума от нее. Между тем Людовику уже стукнуло 60, а он был все таким же страстным любовником, как в молодости.