Пика блаженства они достигли одновременно. Их тела напряглись и задрожали. И лишь когда дурманный туман страсти в их головах рассеялся, Итан сообразил, что только что овладел супругой в библиотеке! Какой позор! Почему он не усмирил свою похоть?

Торопливо оправив брюки, Итан помог Грейс слезть со стола и одернул подол ее платья. Лицо жены сияло довольством, щеки порозовели, глаза сверкали.

– Я вернусь к тебе, Грейс! – пообещал он в запальчивости. – И чтобы никаких мужчин в мое отсутствие!

Грейс рассмеялась ему в лицо и воскликнула:

– И чтобы никаких красоток, Итан, без меня в Лондоне!

С этими словами она стремительно покинула библиотеку.

Из окна спальни Грейс молча наблюдала, как Итан готовится к отъезду. Одетый в тот же костюм, который был на нем во время морского вояжа, Итан ожидал, перекинув куртку через плечо, когда к нему подведут его холеного черного коня. Наконец он запрыгнул в седло и посмотрел на окно, у которого стояла Грейс. Их взгляды встретились. Грейс не могла скрыть разочарования. Все-таки Итан покидал ее, как она и предчувствовала. Ее женских чар, как показало время, было недостаточно, чтобы обуздать своенравного морского дьявола. Муж оставлял ее беременной в деревне, а сам возвращался в милый его свободолюбивой натуре Лондон. Когда всадник и конь исчезли за деревьями аллеи, на глазах Грейс выступили слезы. Что же так влекло ее к этому бесчувственному мужчине? Его властный облик, мускулистое тело и недюжинные амурные способности? Или же его проницательный взгляд, пронизывающий ее насквозь и затрагивающий потаенные струны в ее сердце? Почему у нее все еще теплилась в душе надежда, что когда-нибудь прекрасные голубые глаза Итана засветятся любовью и нежностью?

Или это только грезы? Пустые мечты, которым не суждено осуществиться? Похоже, подумала Грейс, взглянув на опустевший газон под окнами, так оно и есть. Итан уехал, в очередной раз разбив ей сердце.

Они поженились, однако это ничего не изменило.

Лишь спустя два часа Грейс пришла в себя и смогла покинуть комнату, чтобы заняться текущими делами. Пусть муж и оставил ее одну, не в ее правилах надолго впадать в хандру. Жизнь приучила Грейс всегда полагаться лишь на собственные силы. А теперь ей предстояло позаботиться не только о самой себе, но и о своем ребенке.

Грейс вышла через застекленные створчатые двери в сад и направилась к небольшому холмику, на котором возвышался вдовий флигелек леди Белфорд. Вскоре она постучала в украшенную причудливой резьбой входную дверь. Открыл ей седой лакей.

– Доброе утро, миледи, – сказал он с поклоном. – Как я догадываюсь, вы новая хозяйка имения?

– Проходите, пожалуйста, – раздался из-за спины лакея звонкий голос Харриетт. – Теперь у нас стало на одну леди Белфорд больше. Не правда ли, порой все эти пышные титулы кажутся просто лишними и смешными!

Грейс невольно улыбнулась. Лицо старого дворецкого осталось непроницаемым.

Хозяйка флигеля пригласила Грейс пройти в гостиную. На окнах висели цветные занавески, пол был застлан зеленым ворсистым ковром, стены обиты шелком цвета слоновой кости. Несомненно, здесь было гораздо уютнее, чем в особняке.

Дамы присели на изящный диванчик, и Харриетт велела дворецкому подать им чаю с пирожными.

Когда лакей исчез за дверью, Харриетт тепло улыбнулась Грейс.

– Вы даже не представляете себе, как я вам рада! Мне было так одиноко после безвременной кончины Чарлза! Его смерть стала для меня тяжелейшим потрясением! Ах, как мне его не хватает!

– Я вам искренне сочувствую, Харриетт, – промолвила Грейс.

– Его уход стал для меня полной неожиданностью! Казалось бы, с утра он был здоров и весел, а вечером его уже не стало. – Взгляд несчастной вдовы затуманился, она заморгала, сдерживая навернувшиеся слезы. – Я его так любила! Мы так мечтали о ребенке! Но нашим мечтам не суждено было осуществиться.

Грейс смутилась и густо покраснела.

– Не смущайтесь, моя дорогая! Ведь вы беременны, не правда л и?

– А как вы догадались?

– По вашему светящемуся лицу! Да и как иначе вам удалось бы затащить моего деверя к алтарю? Я так рада, что Итан наконец-то женился! У него трудный характер. Ему многое пришлось пережить в жизни; и это оставило неизгладимый отпечаток. Он стал циничным и жестоким. Но вам удастся вытащить его из мрака воспоминаний, я в этом уверена.

У Грейс увлажнились глаза.

– Не плачьте, дорогая! – Леди Белфорд протянула ей носовой платок. – Иначе я тоже расплачусь.

– Простите меня, пожалуйста! – сказала Грейс, прикладывая платок к глазам. – Это вышло как-то невольно… Видите ли, Харриетт, ведь я тоже безумно влюблена в Итана. А он совсем меня не любит!

Грейс шмыгнула носом.

Леди Белфорд пожала ей руку, выражая сочувствие. Но не успела Грейс высморкаться, как дверь гостиной распахнулась и обе дамы разом обернулись на звук въезжающей тележки, которую вкатил в комнату услужливый дворецкий. На тележке стоял поднос, сервированный к чаю.

– Чай! – объявил лакей, подтолкнув тележку поближе к диванчику, на котором сидели дамы, и стал разливать ароматный янтарный напиток по фарфоровым чашкам.

Харриетт положила в свой чай два кусочка сахара, поставила чашку вместе с блюдцем на колени и вкрадчиво спросила:

– А вы уверены, что Итан вас не любит?

Грейс помолчала, взяла с тарелочки бисквитное пирожное, откусила от него кусочек и принялась задумчиво жевать, устремив тоскливый взгляд в окно.

Харриетт продолжала терпеливо ждать ответа, размешивая ложечкой сахар в чае.

Представительный седоволосый лакей поклонился дамам и удалился.

Наконец Грейс спохватилась и произнесла:

– Мне кажется, что ему даже смотреть на меня противно! Хотя он чувствует ко мне физическое влечение. Честно говоря, он вовсе не собирался жениться на мне.

– Тогда почему же он все-таки на вас женился? – удивленно спросила Харриетт.

– Он человек чести! – ответила, пожав плечами, Грейс. – И не мог не жениться на мне, когда узнал, что я беременна.

– Вы совершенно не знаете Итана, милочка! – с загадочной улыбкой промолвила Харриетт.

– Как прикажете понимать ваши слова? – живо спросила Грейс, поставив чашку на блюдце.

– Если бы Итан Шарп вас действительно не любил, он бы ни за что не женился на вас!

Потрясенная таким ответом, Грейс захлопала ресницами.

Прошло несколько недель. На смену ветреному маю уже спешил жаркий июнь. Расцвели вишни, яблони и груши. Окрепла и дружба Харриетт с Грейс. Молодая вдова была по-прежнему мила и обходительна с новой хозяйкой усадьбы, за что та была ей чрезвычайно благодарна.