Догадываясь, по-видимому, что Куба является островом, Колумб, тем не менее, взял строжайшую присягу со всего экипажа в том, что Куба- не остров, а часть Азиатского материка. Такая мера принята была для того, чтобы в Европе по-прежнему считали, что Колумб открыл западный путь к берегам Индии и Китая, иначе могло провалиться все его предприятие.

Покинув остров Кубу, адмирал возвратился к Ямайке и обследовал ее берега до крайнего юго-восточного мыса. Дальнейшему изучению Ямайки помешали болезнь Колумба и чрезвычайно трудные условия этого длительного плавания. В килевой части всех кораблей открылась течь, провиант был на исходе, среди экипажа поднялся ропот. 19 августа Колумб повернул на восток, к острову Эспаньоле и прибыл в Изабеллу 29 сентября, измученный тяжелой болезнью и трудностями, пережитыми в пути.

Радость Колумба, узнавшего о прибытии своего второго брата

Бартоломе, была омрачена напряженкой обстановкой, создавшейся в его отсутствие на Эспаньоле. Летописец Лас Касас говорит об этом так: «Вся страна находилась в состоянии брожения и смуты, и царили в ней ужас и ненависть. Индейцы вооружались против христиан, вынужденные к тому притеснениями, насилием и грабежом, которые чинили [испанцы] в течение всего времени, что прошло с момента отплытия адмирала к берегам Кубы и Ямайки».

Индейцы Эспаньолы были возмущены похищением касика Каонабо, но непосредственным поводом для восстания послужили бесчинства солдат капитана Педро Маргарита, который давно уже возненавидел Колумба и не подчинялся его приказам. Когда брат адмирала – Бартоломе привел на остров три каравеллы с людьми и припасами, Педро Маргарит вместе со своими сообщниками, среди которых был также главный миссионер Буйль, овладел этими кораблями и самовольно отправился в Испанию. Солдаты Педро Маргарита, покинутые своим начальником, разбрелись в поисках добычи по всему острову, учиняя неслыханные грабежи и насилия, и это окончательно переполнило чашу терпения индейцев. Почти все касики Эспаньолы подняли жителей подчиненных им селений на восстание. Положение испанцев стало угрожающим.

Как только Колумб оправился после пятимесячной болезни, он вместе со своим братом Бартоломе выступил в поход против индейцев с отрядом из двухсот пеших солдат, двадцати пяти всадников и двадцати пяти собак. Война продолжалась девять месяцев, до конца 1495 года.

«За это время, – пишет Лас Касас, – произошли чудовищные избиения индейцев, и целые области совершенно обезлюдели, особенно в королевстве Каонабо… Так произошло потому, что индейцы прилагали все свои силы, чтобы попытаться выбросить из своей страны таких жестоких и свирепых людей. Они видели, что без малейшего на то повода, без всякого вызова с их стороны их лишают родины, земли, свободы, жен и детей и самой жизни и ежедневно истребляют жестоко и бесчеловечно. При этом христиане легко достигали своей цели, ибо бросались на индейцев на лошадях, разили их копьями, рубили мечами, рассекая людей надвое, травили их собаками, которые терзали и пожирали индейцев, сжигали их живьем и подвергали на разный манер иным немилосердным и безбожным пыткам… Таким образом, как о том пишет сам адмирал королям, усмирено было население острова, по его словам, неисчислимое, и силой и хитростью от имени их величеств приведены были к покорности все народы. Адмирал же, как испанский вице-король, обязал каждого касика или туземного короля платить за землю, которой они владели, подать

в виде продуктов этой земли и стал эту подать собирать с 1496 года. Таковы собственные слова адмирала».

Фердинанд и Изабелла, ждавшие от своей заморской колонии больших поступлений в королевскую казну, укоряли Колумба в письмах за то, что Эспаньола не только не дает дохода, но даже не покрывает издержек на снаряжение флотилий и жалованье людям. Поэтому Колумб и обложил индейцев непосильной данью. «Адмирал велел всем жителям провинций Сибао и Вега Реаль и всем живущим поблизости от золотых копей индейцам, которым было более 14 лет, каждые три месяца приносить полный фландрский касавель [бубенчик] золота. Только один король Ма- никаотех должен был давать ежемесячно полтыквины золота. Все же остальные люди, не живущие вблизи копей, обязаны были приносить по одной арробе хлопка. Затем Колумб приказал сделать из меди или бронзы бирки, на которых выбивался особый знак. Эти бирки выдавались каждому индейцу при взносе подати, с тем чтобы плательщики податей носили их на шее и можно было бы таким образом узнать, кто уплатил подать и кто не внес ее. А те, кто не платил ее, должны были подвергаться наказанию, хотя адмирал и говорит, что наказание за неуплату податей было умеренное. Не удалось, однако, обязать всех индейцев носить эти бирки; смуты и мятежи охватили всю страну».

Возмущение индейцев было только подавлено, но не уничтожено. Вскоре по призыву Анакаоны, жены Каонабо, туземцы восстали во второй раз; им удалось привлечь на свою сторону касика Гуаканагари, до тех пор открыто не выступавшего против Колумба. Опустошив маисовые поля и плантации, индейцы скрылись в горах. Испанцы оказались обреченными на голод и стали преследовать туземцев со страшной жестокостью. В результате этих карательных экспедиций уже в 1496 году две трети туземного населения погибло от голода, болезней и от оружия европейцев. Несчастные индейцы дорого заплатили за свое знакомство с испанскими завоевателями.

Между тем судьба перестала благоприятствовать Колумбу. В то время как его власть становилась все более неустойчивой на Эспаньоле, падал так же его авторитет и в Испании. Многие недоброжелатели и завистники старались внушить Фердинанду и Изабелле, что Колумб будто бы хочет захватить в свое собственное владение все новые земли и сделаться независимым королем. Офицеры, которых он посылал с донесениями в Испанию, обвиняли его в жестокости и несправедливости. Фердинанд, под влиянием противоречивых толков о поведении Колумба, отправил в Эспаньолу королевского комиссара Хуана Агуадо, с поручением расследовать положение дел.

Облеченный доверием комиссар был с самого начала на стороне врагов Колумба и отправился на Эспаньолу с предвзятым мнением. Хуан Агуадо, прибыв туда во время отсутствия Христофора Колумба, отнесся крайне высокомерно к его брату Диего, губернатору города Изабелла. Королевский комиссар поспешно собрал сведения, дискредитирующие великого мореплавателя, и хотел уже было, не дожидаясь его возвращения, отправиться в обратный путь, когда внезапно налетевший ураган разбил о прибрежные утесы его корабли, стоявшие в гавани Изабеллы.

Когда Колумб вернулся в Изабеллу и встретился с королевским комиссаром, он предложил ему одну из своих каравелл, а на другой решил сам отправиться в Испанию, чтобы оправдаться перед королем. В это время поступило известие об открытии на Эспаньоле новых золотых россыпей. Колумб, не колеблясь, отложил свой отъезд. Золото, привезенное из Эспаньолы в Испанию, могло послужить ему лучшим оправданием в глазах кастильского двора. При этом Колумб не забывал и о своей личной выгоде. Несмотря на то, что слухи о богатстве нового рудника оказались преувеличенными, Колумбу все же удалось пополнить золотой запас королевской казны. Перед отъездом он распорядился построить два новых форта для защиты золотоискателей от нападения индейцев и 10 марта 1496 года покинул Изабеллу. После трехмесячного плавания 12 июня обе каравеллы Колумба вошли в гавань Кадиса.