«Ага! – отметил Рэнд. – Вот мы и нашли нашего нарушителя договора».

– И пока Праматерь отсутствует, мы должны покорить земли людей или будем наказаны за глупость! – продолжал, не ведая о том, что его несравненная персона привлекла самое пристальное внимание посланцев Совета богов, вампир. – Отступать поздно, Герат, мы по самые клыки влипли в эту заварушку! Если ОНА вернется раньше, на меня-то позлится и перестанет, я умею смягчать сердце нашей темной богини, а вот ты точно заплатишь головой и причиндалами, кожа на барабаны пойдет… Драные демоны, ну почему у той проклятой крепости врата выходят на другую сторону! Как было бы просто с твоими чарами-тараном, как мы рассчитывали… А теперь остается лишь полагаться на этих тупых ублюдков – вождей совета, улыбаться им и обещать сокровища, земли и рабов-людишек! Надеяться, что твое заклятие власти на знаке консорта удержит их от бунта, – рука вампира легла на грудь, лаская что-то скрытое кружевом, – и обещать, что сегодня или завтра весь мир будет у их ног, и отступать! Отступать каждый раз, когда крепость не удается взять, пока открыты врата, чтобы Архи ничего не почуяла! Я должен получить эти земли! Должен! Если войско присягнет мне как правителю новых земель, Архи уже не сможет достать их через пелену! Но нам нужен замок, как первая победа!..

Некоторое время Лукас и компания внимательно слушали хвастовство, проклятия, обещания, угрозы и сетования мелкого, словоохотливого не в меру хлыща (хвастовство преобладало). Но как только мосье понял, что он услыхал достаточно для прояснения ситуации, то прищелкнул пальцами, переходя к следующему этапу программы.

Птичка, тихо сидевшая вверху на лепнине стены, вспорхнула с насеста, подлетела к трону и распахнула клювик.

– О, она сейчас отрастит зубы, загрызет его и отберет ключи? – восхищенно предположила фантазерка Элька, впечатленная перекусыванием заклинаний у туманных врат.

– Все не так просто, мадемуазель, – не без сожаления вздохнул маг, вдохновленный полетом оригинальной мысли девушки.

Из раскрытого ротика волшебного создания донесся высокий и неожиданно мощный чистый звук, похожий за звук камертона, ширившийся и отдающийся от стен, пола, потолка. Он мгновенно привлек внимание пирующих и «гостеприимного хозяина». Птичка прокричала трижды и троекратно увеличилась в размерах, засияла, распространяя голубой свет, словно маленькая звезда. Колдун-гоблин попытался залепить в птичку каким-то зеленым светящимся шаром, но снаряд, долетев до посланницы, впитался в ее сияющее тело без остатка, не причиняя видимого урона. А потом птица заговорила, и голос ее не был голосом Лукаса, звучал он торжественно и сильно:

– Консорт Бэркруд! Ты, поправший древнейший божественный договор Праматери Архадарги и Щитоносца Онтара, почто отворил ты врата, коим надлежит быть закрытыми навеки? Лишь мелочная жажда власти движет тобой и зависть, но не забота о торжестве Архадаргона! Остановись, пока не поздно! Смири гордыню, о закрытии врат разговор поведи с людьми, пока с молитвой к Онтару они не обратились, прося суда и защиты!

– Поведу, – оскалившись, рыкнул вампир, выпятил кружевное жабо и расхохотался, закончив: – Как только летучая мышь на кривом форвлаке в полдень приедет!

Его хохот подхватили пирующие, принимая слова консорта за понятную им шутку.

– Уговор! Ты сказал и был услышан! Жди послов! – звучно прокричала птица и исчезла. Картинка зала в зеркале угасла.

– Сдается мне, этот клыкастый паренек имел в виду «никогда», когда говорил о мышах и форвлаках, – проронил с хулиганской ухмылкой Рэнд, прищелкнув пальцами. – Ему невдомек, что кое у кого дома живут метаморфы и дрессированные летучие мыши, не боящиеся света!

– Местный аналог присказки «когда рак на горе свистнет»? – предположила Элька, собралась было продолжать ехидную беседу о том, как просчитался самоуверенный вампир, но раскрыла рот и заголосила почище птицы: – Лукас! Защита замка! Ты ее снял? Зачем?..

Пока маг развлекался с «радиоуправляемой» крылатой шпионкой, темная орда подступила практически к самым стенам и начала штурм. Да, не окажись у врагов своих магов, и теперь пытаться взять крепость было бы чистым самоубийством. Однако таковые имелись. Остановившись на безопасном расстоянии, шаманы ударили в барабаны из кожи сородичей и завели какой-то речитатив, сплетая сеть заклятия. От земли до вершины стен крепости возникли довольно узкие (на пару пассажиров в ширину) призрачные подобия лестниц. Нападающие, пусть и лишенные магической ярости, но в достаточной мере раззадоренные обещаниями вождей и горячкой боя, ринулись на приступ. Часть лестниц уперлась в наколдованную Лукасом стену, и штурмовикам пришлось разворачивать оглобли, но пара шаманских «эскалаторов» сработала в нужном направлении.

Вот тогда-то компания «божьих помощников» заодно с оргевцами поняла, почему Гал отказался от доспехов и скинул на двор перед боем теплую одежду. При приближении врага, относящегося к классу темных народов, вокруг тела воителя вспыхнул золотисто-розовый свет. Из него соткались поначалу призрачные, а потом и вполне осязаемые легкие латы. Меч засиял чернью и серебром, «переходя в рабочий режим». Воин вступил в бой. Нет, слово «вступил» было слишком медленным для описания того, кто казался летящей тенью, неотвратимой, смертоносной и вездесущей. Его одного, конечно, на тот участок стены, что отмерен был для нападения орды рамками защитной магии Лукаса, все равно оказалось бы мало, но при поддержке грамотно расставленных бойцов линия обороны получилась впечатляющая, если не сказать, непреодолимая. А почему не сказать? Именно так и скажем! Враги ложились, как спелые колосья, Гал буквально сметал их со стены на головы штурмующих. Энтузиазм нападавших, не подогреваемый чарами, при столь смертоносной обороне, делавшей штурм почти стопроцентным самоубийством, мало-помалу начал слабеть. Зато защитники Кондора совсем воспряли духом! Уже слышались веселые голоса, люди начали выводить какую-то боевую песню…

Но тут что-то разладилось в четкой схеме обороны! Гуще и сильнее полетели стрелы гоблинов и орков, а также камни со стороны троллей, очередная шаманская лестница, нацеленная на прежде неодолимый участок стены, пусть и не без труда, все-таки прошила его.

Забеспокоились созерцавшие штурм со стороны коллеги у зеркала. Вернее, как оказалось, забеспокоилась лишь одна Элька, потому что Мирей тихо и незаметно слиняла от зеркала к шкафу со своими медикаментами и закрылась створкой, что-то там перебирая и перепроверяя. Кажется, решила устроить полномасштабную ревизию всех своих запасов. Макс все еще миловался с ксероксом, ламинатором и иными приборами – чудом магитехнологий – на другом этаже, а Рэнд старательно пялился на затухающую часть экрана, транслирующую птичку так, словно она была первой и единственной любовью всей его непутевой воровской жизни. Разбираться в столь странном поведении коллег Эльке, завороженно глазеющей на первую в своей жизни натуральную батальную сцену штурма с Галом, великим и неповторимым, в главной роли, было некогда, она просто завопила, поднимая тревогу.

– Невозможно! – нахмурился мосье, но, тут же проследив траекторию полета очередного камня, едва не оборвавшего карьеру великолепного мосье Д’Агара во цвете лет, прошипел уже нечто гораздо менее цензурное и исчез со стены.