– Я точно помню, как сняла их и положила подле шкатулки…

– Угу… – Анатоль устремил взор на шкатулку. – А украшения все на месте?

Госпожа Трушина открыла шкатулку и внимательно осмотрела свои драгоценности.

– Нет золотого перстня с агатовой вставкой… Куда же он девался? – недоумевала женщина.

– Думаю, его украли, так же, как и часы. В доме завёлся вор… Возможно, приведение и вор – одно и то же лицо.

Не успел Анатоль открыть дверь и выйти из комнаты, как услышал разъярённый голос Всеволода, доносившийся со второго этажа.

– Чёрт знает что такое! Где мои золотые запонки?

Анатоль и Елизавета, поднялись вверх по лестнице на бельэтаж и поспешили в гостиную. Там уже кипели страсти.

Всеволод нервно прохаживался по гостиной.

– Уму непостижимо! В доме – вор! Надо срочно сообщить в полицию! Пусть всё обыщут!

– Да-да! – вторила ему Аделаида. – У меня пропала серебряная заколка для волос. Очень дорогая! Она мне ещё от бабушки по наследству досталась!

– Я так понимаю, господа, – вмешался Анатоль, – у вас стали пропадать дорогие вещи…

Всеволод раздражённо воззрился на гувернёра.

– Да-с, сударь! У меня пропали запонки! Подарок тестя, между прочим!

– У меня попали часы… – сокрушённо произнесла госпожа Трушина.

– Воры! Кругом одни воры! Надобно разобраться с прислугой в первую очередь! – ярился Всеволод. – Как только появится Муравин, следует сообщить ему о кражах! Раз он блюдёт порядок в имении, так пусть отправит человека в город за полицией!

* * *

Тем временем к усадьбе подъехал экипаж. Фрол вылез из своей хибары, отворил ворота и поинтересовался:

– Чаво угодно, господа?

Из экипажа вылез элегантный господин лет пятидесяти. За ним – женщина, уже не молодая, но очень привлекательная, чем-то похожая на купчиху.

– Голубчик, доложи управляющему, что прибыл князь Кшидловский-Завалишин.

Мужик крякнул, ему сие имя ни о чём не говорило.

– Придётся обождать, сударь…

Привратник направился к флигелю управляющего. Никанор дрых в своей комнате, как сурок в норе.

С трудом Фролу удалось разбудить своего «патрона».

– Чаво ещё?.. – Никанор с трудом приоткрыл глаза.

– Экипаж пожаловал… Князь какой-то… Управителя спрашивають… Я велел обождать… Також поди, господа-то проснулися и чаёвничать изволят на веранде… – доложился Фрол.

– Ох, грехи мои тяжкие… – проворчал Никанор. – Ладно… Веди экипаж во двор… И энтого князя тоже… – Никанор смачно зевнул и перекрестил рот. – Покою ни днём, ни ночью никакого нету…

Никанор кое-как привёл себя в надлежащий вид и отправился во двор. Около фонтана неспешно прохаживались господин и его спутница.

– Доброго здоровьечка, сударь, и вам сударыня… – поприветствовал гостей Никанор.

– И тебе, голубчик!

– Хм… – только и произнёс управляющий. Отчего-то этот визитёр показался ему очень знакомым. – Вы по какому делу, сударь? – вежливо поинтересовался Никанор.

– Я Генрих Павлович Кшидловский-Завалишин, кузен вашего покойного хозяина, – представился гость.

Глаза Никанора округлились и он нечаянно икнул.

– Прощенья просим… – растерянно произнёс он, прикрыв рот ладонью. – Так энто… Да… Ну… Також вы по какому делу, Генрих Павлович? – вкрадчиво поинтересовался управляющий.

– По поводу завещания моего кузена, Льва Дмитриевича. Видите ли я получил письмо, ещё в мае месяце, но увы, не мог успеть к оглашению завещания… Так уж сложились обстоятельства.

– Ага! – многозначительно произнёс Никанор. – Обстоятельства…ну-ну…

– А как звать тебя, голубчик? – поинтересовался князь.

– Никанором…

Визитёр внимательно воззрился на управляющего.

– А не ты ли, голубчик, сын дворецкого? Неужто не помнишь меня?

Никанор обомлел… И снова икнул…

– Господи помилуй… Матерь божья заступница… – пролепетал он.

– Вижу узнал! – обрадовался князь. – Так мы с тобой, голубчик, почти ровесники! В детстве и юности, помнишь, как с покойным барином шалили?

Никанор перекрестился.

– Помню, сударь… Как не помнить?… Токмо энто… э-э-э… – протянул Никанор.

– Опоздал я, знаю… Каюсь… – миролюбиво произнёс князь. – С душеприказчиком я всё улажу.

– Ну да… Токмо, барин вы не серчайте… Потому, как вы уже давно в имение-то прибыли-с… – признался Никанор.

Теперь удивляться настал черёд визитёра.

– Помилуй, голубчик… Это как это? Как я мог прибыть в имение, когда я находился в Москве в больнице? И тому есть свидетели! К примеру, невеста моя, госпожа Власова.

Женщина кивнула.

– А, если понадобится, то и бумагу официальную выправим… – заверила она.

Никанор потупил очи в долу, явно что-то обдумывая.

– Сейчас время завтрака… Все наследники изволят чаёвничать на веранде… Идёмте, я провожу вас. – Наконец, предложил он. – Господин Муравин, душеприказчик вашего брата, Льва Дмитриевича, по обыкновению с ними откушивать изволит…

…Никанор поднялся на веранду, за ним проследовали гости.

– Пётр Петрович, – обратился управляющий к душеприказчику, наслаждавшемуся свежезаваренным чаем. – Вот господин Кшидловский прибыли-с… – сообщил он и тотчас ретировался, мол, пускай сами разбираются: кто князь, а кто самозванец.

– Генрих Павлович Кшидловский-Завалишин, – отрекомендовался гость и представил свою нарядную даму: – Полина Ивановна Власова.

Присутствующие за столом от удивления замерли, в том числе и Муравин. Затем начали растерянно переглядываться. Князь, сидевший за столом, подле Эсмеральды побледнел, как полотно и начал медленно сползать под стол. Гость это заметил и ринулся прямо на него.

– Вольдемар! Как ты здесь оказался? – недоумевал гость. – Почему ты сидишь за столом здесь, в доме моего покойного брата?

Князь кое-как поднялся со стула и, пытаясь сохранять уверенность и спокойствие, заявил:

– Сударь, я впервые вас вижу! Почему вы называете меня Вольдемаром? Вы, вообще кто такой?

Лицо гостя побагровело. Он схватил князя за грудки и как следует тряханул.

– Теперь мне всё понятно! Ты занял моё место! Это ты ударил меня по голове! Из-за тебя я почти на месяц лишился памяти! Слава богу, что – не жизни!

– Помогите! Помогите! – возопил князь. – Этот человек сумасшедший! Он пытается присвоить моё имя!

Наконец Муравин пришёл в себя, поднялся из-за стола и попытался разнять мужчин.