– О небо! Значит, старый Питер преставился, и теперь я кошачий король!

Тут кот прыгнул в окно и пропал навсегда.

154

Дочитав историю, лысый мужчина отдал обитателям общежития брошюру и ушел своей дорогой.

Больше они его не видели.

Возмущенные жильцы общежития схватили брошюру и разодрали ее, разбросав листки по всему двору.

История про кошачьего короля им очень понравилась, поэтому они разозлились и напустили на свои лица свирепость.

Леонид сказал: Ублюдок… сектант… он хотел нас ограбить!

Вера сказала: Он хотел отнять наше жилье и прополоскать нам мозги… до чего же у него руки сильные!

Отец Вани сказал: Брошюра с глупыми побасенками… Кто в это поверит?!

Люди разошлись по комнатам и поглядывали на листки во дворе, которые стремительно уносил поднявшийся ветер.

Во двор вышли Александр, Николай и Рома. Они делали вид, что идут к гаражам, на самом же деле они подбирали листки и спешно распихивали их по карманам, чтобы никто не заметил.

Затем вышел отец Вани. Он закурил сигарету, наступил на один листок и стал выжидать момент, когда жильцы наконец уберут свои проклятые рожи от окон. Однако, не выдержав, он поднял листок и сунул его в карман.

Леонид крикнул ему: Зачем тебе? Ты что, тоже сектантом хочешь стать?

Отец Вани ответил: Будет чем зад подтереть!

И подобрал еще несколько листков.

Поздно ночью Оксана и Александр зашли за гаражи и принялись шарить в кустах, куда ветер унес листки брошюры.

В кустах бродили длинные тени и тоже искали листки.

Они спрашивали друг друга: Чего вам тут надо, сектанты проклятые?!

Они отвечали друг другу: Мы не сектанты, мы пришли жонглировать бутылками да шприцами!

Спустя несколько дней общежитие заставило своих обитателей забыть про лысого мужчину и философию утреннего выбивания ковра. Жители так же забыли про брошюру, которую оставил им лысый мужчина.

Алексей ходил из угла в угол, чесал макушку и мучительно пытался вспомнить, что же такое важное он прочел или услышал недавно.

Ах, какая разница, колючие кусты за гаражами разрослись до самых настоящих джунглей.

155

Часто по ночам Витя и Маша отчетливо слышали монотонный звук волн.

Шелестящий, перекатывающийся звук убаюкивал их и навевал приятные мысли.

Витя мог поклясться, что слышал, как гудят пароходы и кричат чайки.

Маша взяла Витю за руку и спросила: Ты слышишь?

Они лежали в кровати под двумя одеялами. На улице стоял крепкий мороз, ветер швырял крупные хлопья снега в окно.

Витя ответил: Слышу. Это, наверное, у кого-то музыка в комнате. Или фильм. Ну, знаешь, сейчас специальные звуки создают: звуки дождя, моря, ветра.

Маша сказала: Я слышу море каждую ночь. Думаешь, наши соседи слушают море?

Витя уже хорошо знал соседей, поэтому ответил: Нет.

Маша спросила: А вдруг здесь где-то поблизости есть Секретное море?

Витя спросил: Как это секретное?

Маша ответила: Ну как секретные подземные ходы, секретные военные базы, секретные лаборатории.

Витя ответил: Нет здесь никакого моря, спи.

Маша спросила: А как же Киевское море?

Витя ответил: Оно далеко за городом. И никакое это не море, а обычное водохранилище.

Маша спросила: Тогда почему его называют морем?

Витя ответил: Да рыбаки любую лужу морем назовут, лишь бы смыться от жен и попьянствовать вдоволь.

156

Несмотря на то что Витя блистательно проявил себя на лекциях, семинарах и практических занятиях, к концу первого полугодия дела у него в университете пошли на спад.

Он чувствовал себя уставшим и сонным, он не мог выспаться, даже если спал по двадцать часов в сутки.

Словно некое невидимое существо сидело у него на грудной клетке и питалось его энергией.

Приходя в библиотеку университета, он не мог сосредоточиться, прилагал неимоверные усилия, чтобы заполнить бланк и заказать нужную литературу. А когда садился за стол и открывал книги по юриспруденции, буквы на страницах плясали, слова и строки сливались в одно сплошное месиво из проклятой кириллицы.

Глаза у Вити слезились, он читал, но не понимал, о чем читает.

Он хватался за крышку стола, концентрировался и кофе литрами в себя вливал.

Однако и это не помогало.

Его подташнивало, в ушах постоянно звенело, а перед глазами маячила кровать в комнате общежития. Она манила его и зазывала прилечь и немного отдохнуть.

Совсем чуть-чуть.

Более-менее сносно Витя себя начинал чувствовать только, когда возвращался из университета на Нивки, и чем ближе он подходил к общежитию швейной фабрики, которую давным-давно закрыли, тем лучше себя чувствовал.

Зимнюю сессию Витя сдал с горем пополам. Некоторые экзамены и зачеты он пересдавал несколько раз. Преподаватели были удивлены столь кардинальными изменениями в поведении Вити, но при обсуждении спада его умственных способностей в курилке говорили: Есть такой сорт студентов – кажется, вот он гений пришел, наконец-то что-то толковое. А потом бах и все… человек перегорел, потерял интерес к предмету. Причины могут быть разные… Проблемы в семье, непутевая женщина, азартные игры и так далее и тому подобное. Есть и другой сорт студентов – безнадежные, глупые и ветреные. А после второго курса они включают мозги и начинают стремительно набирать обороты. Но есть и третий сорт студентов – серые, старательные и попросту неинтересные. Вот третий сорт чаще и побеждает, что поделать.

Жизнь жестокая и хищная.

Постоянно оглядывайся назад, дружище.

Крысы – умнейшие из животных. На каждого человека в мире приходится двадцать четыре крысы… вы знали, коллеги?

Однажды Витю в коридоре остановил седобородый профессор в костюме-тройке. Он возлагал на Витю большие надежды.

Профессор взволнованно спросил Витю: Что случилось?

Витя сказал: Мне нужно передохнуть, похоже, я перестарался на старте и к финишу выдохся.

Витя врал, Витя понимал, что проблема не в нем, а в общежитии.

Витя думал: Ничего, поживем еще в общежитии месяц и съедем к чертовой матери… возле станции «Университет», например, много квартирных предложений.

И еще Витя думал: Из этой ловушки нам уже никогда не выбраться, мы просто не сможем жить в любом другом месте, кроме общежития швейной фабрики.

Оно нас ни за что не отпустит.