В итоге велосипедное (!!!) подразделение из 34-й пд добралось до моста только в 17.00, когда от него остались дымящиеся головешки. Неудивительно, что за два часа отсутствия противника остававшиеся в окрестностях моста красноармейцы нашли способ уничтожить «имеющий громадную важность» для потерявшей темп 3-й тд В. Моделя мост. Собственно, было нарушено одно из основных правил работы «Бранденбурга», когда диверсанты действовали как передовой отряд, с закреплением захваченного объекта главными силами соответствующей части (механизированной или пехотной), на всех парах движущейся следом.

Кто были те люди, что не растерялись, не запаниковали, а дали бой, а потом сожгли мост, что с ними стало потом, мы уже вряд ли узнаем. Это могли быть бойцы НКВД, это могла быть группа армейцев во главе с инициативным командиром. Так или иначе, эпизод с Булково показывает, что уровень растерянности и паники в Красной Армии 22 июня 1941 г. несколько преувеличивается.

Впрочем, надо сказать, что сам Гудериан, похоже, без энтузиазма относился к перспективам наступления южнее Бреста – целый день он провел в XLVII корпусе, а в XXIV даже не заглядывал. Пехотные дивизии XII армейского корпуса при всем старании не могли развить сравнимых с мехчастями темпов наступления. Сам Гудериан никак не комментировал скромных результатов наступления своей танковой группы в первый день войны. Более того, в мемуарах он вольно или невольно приписал своим войскам успех следующего дня. Резюмируя итог первого дня боев, он походя заметил: «У Пружаны 18-я танковая дивизия вступила в первые бои с танками противника». В действительности (по донесениям корпуса) этот первый танковый бой состоялся у местечка Пелище, далеко к западу от Пружан. Более того, в поданном поздно ночью донесении группы армий «Центр» о результатах дневных боев в качестве достижения 18-й танковой дивизии указывается «Поддубно», что тоже совсем не Пружаны, а заметно западнее. Одним словом, «быстрый Гейнц» 22 июня был совсем не так быстр, как обычно. Фон Бок в своем дневнике был откровенен: «Мы продвигаемся вперед; больше всех в этом смысле преуспела танковая группа Гота, которая вечером перешла под прямое командование группы армий. У танковой группы Гудериана дела обстоят далеко не так гладко. Проблемы на переправах у Бреста – такие же, как у корпуса Лемельзена, – затрудняют доставку горючего». 2-я танковая группа дебютировала без громких успехов, и вброс против нее крупных советских резервов мог быстро превратить Гудериана в аутсайдера. Все зависело от того, какой ход сделает его противник.

Если бы на территорию СССР вторглись только «профессиональные армии» в лице танковых групп, то с ними Красная Армия бы еще справилась. Однако помимо моторизованных корпусов границу пересекла вязкая масса немецкой пехоты полевых армий. Они начали «поход на Восток» в одно время с танковыми группами – в 3.15 22 июня.

Для той огромной массы войск, которая перешла границу 22 июня 1941 г., дороги имели первостепенное значение. По этой причине наиболее интенсивные боевые действия уже в первый день войны велись по оси крупных магистралей. Это касалось в первую очередь «панцерштрассе» и «ролльбанов», на которые опирались танковые группы. Однако полевые армии вермахта также нуждались в коммуникациях. Для 9-й армии таковой являлась дорога Сувалки – Августов – Гродно. Даже беглого взгляда на карту достаточно, чтобы понять – местность на этом направлении совсем не подарок для наступающего. Под городом Августов шоссейная и железная дороги от Сувалок проходят в узком озерном дефиле. Под Гродно дорога пересекает Неман. Лишь в некоторой степени задача облегчалась тем, что Августовский канал находился частью на немецкой территории (точнее, на территории оккупированной вермахтом Польши).

Побудка в Гродно. К полосе наступления 3-й танковой группы непосредственно примыкала полоса VIII армейского корпуса немецкой 9-й армии. Немцы в полной мере стремились использовать преимущество начертания границы, и большей частью корпус располагался в выступе на южном берегу Августовского канала. Такой же выигрышный билетик вытянула левофланговая 256-я пехотная дивизия XX корпуса. Трем немецким дивизиям не требовалось форсировать канал под огнем и тратить время на постройку моста. Важным преимуществом VIII корпуса был мощный артиллерийский кулак: ему были приданы 14 дивизионов тяжелой и сверхтяжелой артиллерии, а также полк реактивных минометов. В их число входили: дивизион 150-мм пушек,[189] четыре дивизиона 210-мм гаубиц, дивизион 240-мм орудий и два дивизиона 305-мм орудий. VIII и соседний XX корпуса были единственными соединениями на восточном фронте на 22 июня 1941 г., располагавшими 12-дюймовой (305-мм) артиллерией.

Где-то немецкие войска переходили границу в образе, далеком от «блицкрига». На фото границу пересекает расчет легкого пехотного орудия leIG18 на гужевой тяге.

Рев мощных артиллерийских тягачей под Гродно не зря был слышен даже по другую сторону границы. Здесь в VIII армейском корпусе сосредотачивалась новейшая артиллерия германской армии. Самым мощным орудием в этом оркестре была 24-см пушка К3 «Петерсдорф». Шесть таких орудий было в I дивизионе 84-го артполка в VIII корпусе. Пушка К3 была разработана фирмой Рейнметалл-Борзиг незадолго до Второй мировой войны. Производилась К3 на заводах Круппа. Для своего времени это была выдающаяся конструкция. Орудие перевозилось на марше аж в шести повозках: платформа для стрельбы, ствол, казенник, люлька, лафет и электрогенератор. Общая масса повозок составляла 83 тонны. Перевод в боевое положении облегчался системой рамп, рельсов, направляющих и электроприводов. Тем не менее сборка К3 требовала напряженной 1,5-часовой работы 25 человек. В боевом положении она весила 54 тонны – больше, чем танк КВ. Пушка К3 выстреливала снаряд весом в полтора центнера на максимальную дальность 37 км. Впрочем, стрельба по Гродно требовала куда меньшей дальности. На фоне К3 бледно смотрелись даже мощные 150-мм пушки, стрелявшие более чем на 24 км. Второй дивизион 84-го артполка был в 16-й армии группы армий «Север». Он был вооружен 240-мм пушками М16 чехословацкого производства. Никакими сведениями о его боевой деятельности автор не располагает.

В отчете штаба VIII корпуса, написанном по итогам боев, было сказано: «Дальнобойный настильный огонь корпусной артиллерии произвел успешную побудку в гродненских казармах».[190] Если последствия удара по Брестской крепости широко известны, то обстрел Гродно по ряду причин мало кому знаком, и его результаты не освещались. Надо сказать, что сами немцы живо интересовались последствиями стрельбы своих чудо-орудий. Захваченные ими в плен 22 июня советские танкисты сообщили, что «они были застигнуты врасплох нашим огнем. Однако огонь не нанес ущерба танковым частям, уже выведенным из города. В то же время размещавшиеся в казармах саперы и пехотинцы должны были понести серьезные потери».[191] Под Брестом советские части пожинали последствия размещения в удобных казармах в непосредственной близости от границы. Под Гродно они стали жертвами новейших систем вооружения. Действительно, трудно было ожидать, что у противника окажется столь длинная «рука», чтобы достать до целей примерно в 20–25 км от границы. У вермахта такая «длинная рука» – нашлась. Успех вермахта в приграничном сражении в немалой степени базировался на высоких технологиях того времени.