Снова ничего. «Две минуты».

Мы заворачиваем за угол, но нигде, нигде, нигде не видно автобусной остановки. В конце концов Нелли произносит: «Экспресс Элвиса отправляется как раз в эту минуту».

Мы садимся на тротуар. Люди, проходящие мимо, смотрят назад, а какой-то человек кричит нам что-то из машины. Я даже не смотрю на него.

— Эй, вы, там! — он не унимается. — У вас билеты на экспресс Элвиса?

Я поднимаю глаза. Это никакая не машина, а автобус. И из открытой двери высовывается Элвис в красном костюме, украшенном блестками.

— Нелли! — я пихаю ее в бок. Элвис машет нам.

— У вас билеты на экспресс Элвиса?

— Да-да, у нас! — мы хватаем вещи и бежим к автобусу.

Нелли показывает наши билеты Элвису, тот внимательно рассматривает их, а потом говорит: «Добро пожаловать на борт! Вы выглядели как-то так, словно вам нужно с нами!»

Мы с Нелли садимся. Я ищу местечко — но все занято, всюду сидят люди в точно таких же париках и очках, как и у нас. Только у водителя нет солнечных очков. «Сзади — два свободных места», — говорит Элвис-водитель, и мы тащим вещи по проходу. Пара Элвисов раздраженно ворчит, ну когда же мы уже поедем, а у остальных в руках банки с пивом, и они выглядят совершенно довольными жизнью. Мы с вещами протискиваемся на наши места. Спереди кто-то протягивает нам две банки пива.

— Добро пожаловать на борт!

— Спасибо!

Нелли чокается банкой со мной.

— За будущих победителей песенного конкурса Элвиса!

— За кого?

Нелли кивает.

— За нас. Я только что решила, что нам надо принимать участие в конкурсе. Мы классно поем!

— Правда? — я отпиваю глоточек, автобус трогается с места, и я выливаю полбанки себе налицо.

Нелли смеется. Я смотрю на нее: она пролила пиво на свитер.

— Мы — две идиотки!

Я протягиваю ей платок.

— Точно! И победители конкурса песен Элвиса!

Когда я это говорю, в животе мурашки. Не представляю, как мне петь перед такой толпой. Но об этом я успею подумать и потом, когда все уже закончится.

Мы пьем пиво и закусываем сандвичами. Постепенно я привыкаю к этому вкусу — с пивом он даже ничего. Жую, глядя в окно. Нет ничего прекраснее, чем когда тебя в темноте везут куда-то, а у тебя только и дел, что разглядывать сумрачные ландшафты. В темноте даже самый уродливый уголок выглядит как-то таинственно. Я прислоняю лоб к прохладному стеклу и думаю о нас, о Нелли и обо мне, о маме и папе, о Кларе, мистере и миссис Фицмартин и о Тони. А еще о маме и Тони, о Нелли и Тони. Когда мимо проносится мерцающий и темный мир, у меня получается отстраниться и успокоиться.

Я вижу нас с гостиной у Фицмартинов: мама, Клара, Тони и я на диване, папа, Нелли и мистер Фицмартин в креслах напротив. Миссис Фицмартин входит с тортом-мороженым. Все так напряжены, словно замерли внезапно: мама отводит от лица непослушную прядь и смотрит на Тони, Тони издевательски глядит на папу, папа, подняв руки, испепеляет его своим «взглядом доцента». Нелли в ярости, а миссис Фицмартин умоляюще смотрит на Тони. Мистер Фицмартин опасливо глядит на всех. Клара тянет маму за блузку.

А потом я вижу себя — я смотрю на Нелли и поначалу не могу поверить, что и вправду гляжу на нее так: зло и одновременно с восхищением.

Поворачиваю голову, чтобы посмотреть на настоящую Нелли рядом со мной. Она спит с полуоткрытым ртом, бачки от парика сбились ей на лицо и почти закрывают нос. Будто усы. Осторожно убираю бакенбарды — сначала левый, потом правый. Нелли порывисто вздыхает и отворачивается. Я откидываюсь в кресле и закрываю глаза.

Просыпаюсь я оттого, что кто-то трясет меня за плечо.

— Антье!

Открываю глаза. Нелли сидит и судорожно хватает ртом воздух.

— Антье! Я не могу дышать!

— Что?

Она дышит все порывистее. Обнимаю ее.

— Антье! Я задыхаюсь!

— Чепуха!

Но Нелли и вправду выглядит так, будто вот-вот задохнется. Она совсем побледнела. Я беру ее руку в свою. Боже мой, пальцы ее странно свело и согнуло внутрь, что же это?

— Не могу пошевелить руками! Антье!

Я держу ледяную руку Нелли в своей и глажу ее по спине.

— Споко-о-о-ойно-о-о! — тяну я голосом с маминых кассет по аутогенному тренингу.

К нам подходит Элвис.

— Все в порядке?

— Да! — Нелли кивает и хватает ртом воздух.

Элвис пристально смотрит на нее.

— Я бы не сказал. Давайте я спрошу водителя, может ли он остановиться у какого-нибудь ресторана фаст-фуда, ты подышишь свежим воздухом и ополоснешь лицо. Идет?

— Идет, — я киваю.

Понятия не имею, чем мы поможем Нелли, если она ополоснет лицо, но вдруг ей и вправду станет лучше на свежем воздухе. Через десять минут автобус останавливается, и Нелли почти не может встать: так она ослабела. Я поддерживаю ее, хоть это и трудно в тесном проходе.

На улице я делаю глубокий вдох.

— Десять минут, ладно? — кричит нам вслед Элвис.

— Ладно, — кричу я ему в ответ, не оборачиваясь.

У меня почти не получается удержать Нелли. Она дрожит, вся в поту и еле переставляет ноги. Дойдя до «Макдональдса», она только и успевает добраться до туалета — а потом теряет сознание и падает на пол.

Я стараюсь удержать ее изо всех сил, чтоб она не ударилась головой о каменный пол.

— Нелли! — повторяю я. — Нелли!

Но ее глаза закрыты, она ничего не слышит. А если она умерла?

Но на шее пульсирует жилка. Я осторожно прислоняю ее голову к двери кабинки и встаю.

— Я сбегаю за помощью, я сейчас!

Глаза Нелли закрыты, она не отвечает мне.

Иду к прилавку, куда выстроилась огромная очередь. Что они все тут делают — за полночь? Пробиваюсь к единственной открытой кассе.

— Эй! — раздраженно орут на меня люди, они кричат и ругаются, но мне не до них.

— Несчастный случай, — говорю я кассе, — несчастный случай в туалете!

Пара человек за мной смеются. Парень на кассе совсем молодой и глядит на меня так, словно задается вопросом, не новое ли это меню для экономных под названием «Несчастный случай в туалете» и как лучше пробить его.

— Вызови скорую! — ору на него.

— Скорую! — вторит он.

Боже мой, да что с ним?

— Моя подруга задыхается там!

Я сейчас схвачу его за руку и перекину через прилавок. Сзади кто-то дотрагивается до моего плеча. Я оборачиваюсь. Полная женщина в шортах и ковбойской шляпе говорит: