— Она теперь все знает — она большая! Мне было тогда 16 лет. Я жила так счастливо, я не знала ни болезни, ни горя, на другого какого несчастья, все для меня было одним сплошным счастьем. Недалеко от нас жила другая богатая семья и там был тоже единственный сын. Этого Николая, когда я была еще ребенком, привозили ко мне играть, но потом его увезли учиться и я его забыла. Но, когда он кончил курс учения и приехал, то все сказали:

— Это будет ее муж, он хорош, он будет у нас жить. — И сказали мне:

— Счастье наше, все девушки должны выходить замуж, он будет твой муж, ты должна его полюбить.

И я его полюбила и стала его женой.

И опять потекло одно нескончаемое счастье, и он меня полюбил, и все вместе жили и мало что изменилось. Только тут я узнала, что настоящее мое имя — Настасья, ибо никто меня так не звал, я для всех была «Счастье», а Настя звали мою мать.

Вот однажды умерла одна из моих тетушек, и мне сказали о том; я заплакала, но все говорили мне: — Нельзя, нельзя плакать, у тебя скоро будет ребенок нельзя плакать. Тетушке давно пора умирать ей хорошо у Бога, a тебе нужно жить для нас, и быть здоровой.

Я успокоилась и больше не плакала. Я поверила, что ей хорошо, a мне надо, чтобы у меня были здоровые дети, и я была опять весела и счастлива. Так у меня рождались здоровые дети, а тетушки и дяди умирали понемногу. Вог и мать умерла и отец, но я привыкла, что им надо всем уходить к Богу, a мне быть спокойной.

Вы думаете, что я была без сердца, не добрая, не любила их? — нет, я очень их любила, но, ведь, надо же им умирать, они устали жить и нужны Богу, но я пожалуй втихомолку про себя и скучала немножко, но тщательно скрывала это, чтобы не бранила меня.

В то время было у меня уже семеро детей, все здоровые, красивые и добрые; три дочери и четыре сына, но здоровее всех была я. Дети росли, дочери учились дома, сыновья в училище, а когда кончали, приезжали домой. У нас было три дома и всем было много работы, мы все работали и были всегда веселы. У нас никогда не было пожаров, вода нас не заливала, умирали только старые, т.е. те, кто, как я себе представляла, устал жить; зла мы никому не делали, все нас любили, уважали, мы никогда ни с кем не ссорились, даже тогда, когда дочери вышли замуж, а сыновья женились. У них нарождались дети в всех нас было 22 человека. В самом деле, мы хорошо жили!!.. Мы помогали своим крестьянам, помогали и сторонним, около нас всем жилось хорошо и все были сыты. У кого дом старился, мы выстраивали ему новый, у нас не было даже воров, ибо кому что надо было — все шли к нам и мы всем давали и никого не обижали.

Так жили, пока мне минуло 60 лет; но я была совсем здорова, даже зубы, волосы и глаза мои — были целы. Я целый день работала, бегала с детьми, и меня давно уже звали бабушка-Счастье. Но правда, у всего есть свой конец. И вот, как это было. Я принимала причастие и вдруг после того заснула днем, чего со мной прежде никогда не бывало. Когда я проснулась, было тихо, я спросила служанку:

— Где все? — Она сказала, что все ушли в поле, на котором перед посевом служат молебен. Я немного подосадовала, что меня не разбудили, и сказала:

— Я пойду, а лошади пусть меня догонят.

И я пошла скоро и все досадовала, что заснула, но вдруг, земля стала уходить у меня из под ног, в глазах потемнело и я упала. Что было после, я не знаю, но я проснулась в кровати, и увидела, что все стоять около меня в глубокой печали. У меня ничего не болело. Когда я открыла глаза, то все обрадовались и закричали:

— Ах, ах, мы тебя нашли в поле, поешь то, поешь другое, ах, какое горе!

И я всего поела понемногу, чтобы сделать всем приятное, ибо я чувствовала себя виноватой перед ними, еда мне не помогла; я не могла ходить, и все лежала. Так я лежала несколько дней. Меня носили в сад, и там я сидела, и мне было хорошо. Муж мой все хотел позвать доктора, но все и я говорили:

— Не надо, это пройдет, надо чего-нибудь поесть и все пройдет.

Однажды, когда я сидела в саду, около меня сидела моя любимая внучка; она была очень похожа на меня и звали ее Настей, ей было двенадцать лет. Она сказала мне:

— Бабушка-Счастье, ты устала жить и хочешь к Богу идти, правда это? — Я сказала:

— Не знаю, но не очень еще хочу.

— Так ты, бабуся, не уставай, встань, я знаю, тебе сначала будете, трудно, а потом право ничего и Бог увидит, что ты еще не устала, а мы будем все Его просить подождать. — Я подумала:

— Она очень умный ребенок и говорить правду, мне действительно не еду нужно, а надо себя поднять, и я с большим трудом поднялась, а ей велела смотреть, чтобы кто не вошел. И я встала и сделала три шага. Настя от радости смеялась и говорила:

— Ты, бабуся-Счастье, не ходишь от страха, мы тебя уговорили, что ты больна, а ты и поверила; от этого все так и вышло.

— Ну, хорошо, — сказала я, — ты, Настя, молчи, не говори никому и ничего, а завтра я встану.

На другой день я действительно встала, забрала опять ключи и пошла хозяйничать по дому. Боже! сколько было радости, все жили, завеселились, а вечером я даже потанцевала немного с самым маленьким «бебе» — вот как я сразу выздоровела, и все радовались и смеялись,— что бабуся, было, устала жить, да раздумала к Богу идти.

Через две недели надо было ехать в город за покупками; мы раз в год ездили всей семьей в город покупать платья и все, что в хозяйстве надо... Это было очень весело. У моего мужа был