— Пожалуй… Но это что же получается? Преступник был о д и н?!

— Не один. Двое. Предполагать наличие какого-то случайного свидетеля, от которого избавились, глупо. Тем более, в этом случае не было никакого смысла уродовать ему лицо. Из этого следует вывод — один преступник убил другого. Зачем он это сделал — не знаю. Но он почему-то хотел сделать невозможным опознание своего подельника. Все говорит именно о таком развитии событий.

— Хорошо, но причем тут брошенный венецианский корабль?

— Не знаю. Либо это два разных события, случайно совпавшие по времени, либо команда этого корабля была как-то причастна к этому делу, вот и решила исчезнуть, поскольку не все прошло гладко. Слишком мало данных.

— Было еще кое-что. Я толком не понял, они говорили об этом очень тихо, но мне показалось, что полиция обнаружила еще деньги и ценности, которые просто разбросали вокруг. И судя по рожам стражников, денег и ценностей там изначально было гораздо больше, чем нашли сыщики.

— А преступник-то не дурак! Самый верный способ задержать погоню — разбросать вокруг деньги. Причем так, чтобы их сразу же заметили. Уверен, что служивые сначала прикарманили то, что смогли найти, и только потом послали за полицией. И все равно, к их огромному огорчению, нашли не все.

— Но как один человек может совершить такое? Ведь это невозможно!

— А какие-нибудь мысли по этому поводу у тебя есть?

— Есть… Только не обижайся, Хасан. Похоже, что здесь поработал твой… соплеменник. Не знаю, как сказать по-другому. Простому человеку такое не под силу.

— Я тоже так думаю… И это мне очень не нравится… Кто же это без спроса на м о ю делянку залез?

Возвращение обратно прошло на удивление спокойно. Разведчикам удалось незамеченными покинуть Триест, добраться до места встречи на побережье, куда пришла «Шахин», и вернуться в Дубровник, который по стечению обстоятельств стал их базой. Благо, власти Дубровникской республики никаких препятствий турецким «контрабандистам» не чинили, закрывая глаза на их возню в Дубровнике. Хотя и догадывались, что никакие это не контрабандисты, а военный корабль Османской империи, лишь прикрывающийся личиной контрабандистов. А на многочисленные гневные ноты протеста посланника Венеции местные власти отвечали вежливыми формальными отписками, где основным аргументом было «информация не подтвердилась». Впрочем, никто из «контрабандистов» не обольщался по поводу искренности гостеприимства хозяев. Стоявшие на рейде корабли тринидадцев, готовые в любой момент снести все на берегу своей артиллерией и высадить десант морской пехоты, заставляли Дубровникскую республику тщательно поддерживать свой нейтралитет. Который, впрочем, был ей очень выгоден. Как в материальном, так и в политическом плане. Но в этом тихом с виду омуте кипели нешуточные страсти. Турецкая, венецианская, австрийская и бог еще знает какие разведки развили здесь бурную деятельность, причем каждая старалась обеспечить «нейтралитет» Дубровника в свою пользу. Какие у кого были конкретные успехи, Иван не знал, поскольку формально это был не его уровень. А проявлять излишнее любопытство, привлекая к себе ненужное внимание, не стоило. Возможно, гораздо больше знали те, кто работал в самом городе, но связи с ними у «контрабандистов» не было. Находящийся в данный момент в Дубровнике Рауф тоже знал немногим больше. До настоящих секретных дел янычарского офицера не допускали. Очевидно, ими занимались те, кто не был на виду у всех, и не имел какой-либо официальной связи с Османской империей. То, что такие люди есть в распоряжении султана, Иван знал достоверно. Рауф же был из янычар, давно находился на действительной военной службе, поэтому достаточно засветился. Вот турецкое командование и предпочло не рисковать, спихнув на него разнообразную черную работу, которой в разведке тоже хватает.

Прибытие в Дубровник тоже прошло тихо. Портовые власти уже знали, что проблем с «Шахин» нет, хороший бакшиш обеспечен, а чем эти непонятные турки здесь занимаются — это их дело. Главное, чтобы шума не было. Все прочее — «коммерческая тайна». И в подтверждение наличия таких «коммерческих тайн» на борт сразу же прибыл Рауф, едва портовые власти покинули «Шахин». Встреча прошла бурно. Ознакомившись с доставленной информацией, Рауф очень удивился такому успеху и пообещал, что за достойной наградой дело не станет. А пока всем отдыхать и не выходить из образа «контрабандистов». Чем меньше здешнего народу догадывается об истинной роли «Шахин», тем лучше. А Рауф обеспечит нужную активность, чтобы у посторонних соглядатаев не возникло сомнений — «контрабандисты» что-то привезли, и теперь выгружают на берег под покровом ночи. А что именно — «коммерческая тайна».

Раз начальство приказало «не выходить из образа», надо выполнять. Тем более, это полностью согласовывалось с планами Ивана, которому нужно было обязательно встретиться с тринидадцами. Поскольку формального повода для посещения флагмана тринидадской эскадры, стоящей на рейде Дубровника, у него не было, придется действовать окольными путями, — через Мирослава Драгоша. И для этого придется снова посетить «Стари Град», что ни у кого не вызовет подозрений, даже если его там опознают. Капитан турецких «контрабандистов» совсем не прочь отдохнуть после очередного успешного вояжа, а «Стари Град» для этих целей подходит, как нельзя лучше. Об этом в Дубровнике все знают. Что, правоверному нельзя пить вино? Так ведь нельзя пить то, что сделано из забродившего сока винограда! А про другие напитки, сделанные не из винограда, в Коране ничего не сказано! С этой оригинальной отговоркой турок, желающих вознести хвалу Бахусу, Иван был знаком давно. Причем сами турки посмеивались над этим. Но, как это ни парадоксально, в Коране действительно была такая хитрая лазейка для «страждущих», давно ими обнаруженная. и позволяющая формально не нарушать запрета на питие. Разумеется, это касалось не твердолобых религиозных фанатиков, а «обычных» турок. Поскольку в основной своей массе турки религиозным фанатизмом, касающимся соблюдения различных запретов, особо не отличались. Хотя и не афишировали данные факты. Поэтому просто толковали Коран так, как им было удобно в данный момент.

Дубровник довольно сильно изменился с момента предыдущего посещения. На улицах стало намного больше чужестранцев, и все говорило о том, что торговля здесь процветает. Кому война, а кому прибыль. Иван шел по улицам и с интересом глядел на кипящую вокруг жизнь богатого торгового города. На всякий случай, оделся в местную одежду, изображая городского обывателя. Хотя и понимал, что те, кто им интересуется, все равно раскусят такой нехитрый маскарад. Но надо соблюдать правила игры. Если бы он сошел на берег в дорогой одежде состоятельного османа, или вообще в турецком военном мундире, то такого демарша здесь бы просто не поняли. А так, все в пределах приличий. Контрабандист — он и есть контрабандист. Лицо сугубо частное, и никаким образом к турецким служивым людям не относящееся.

Хвост за собой Иван заметил довольно далеко от «Стари Града». Соглядатаи выглядели, как местные обыватели, но качество их работы заметно отличалось в лучшую сторону от тех, что следили за ним в прошлый раз. Вели его очень умело, и если бы не дар характерника с соответствующей подготовкой, то заметить их обычному человеку было бы практически невозможно. Впрочем, вскоре все выяснилось. За очередным поворотом на соседнюю улицу он нос к носу столкнулся со старым знакомым — с капитаном Гарсиа, офицером Особого отдела тринидадских экспедиционных сил в Средиземноморье. Капитан был одет, как местный лавочник, и встреча выглядела совершенно случайной. Но приподняв шляпу и извинившись на сербском, что налетел на прохожего, особист тихо добавил на русском.