О таких провалах на картине напоминает образ мученика Смутного времени патриарха Гермогена или фрагмент, где запечатлен посаженный в железную клетку Пугачев, охраняемый конвоем солдат. Как известно, этот воспетый большевиками «национальный герой», организовавший подобно им на иностранные деньги бунт, столь же свирепо грабил и расправлялся с простым народом, как и его кровожадные последователи, вооруженные марксистской теорией.

Глубокую и необычную разработку получила в картине такая большая и запутанная тема, как интеллигенция и Россия. Мы знаем, что лучшие представители творческой интеллигенции немало сделали для процветания и прославления Отечества. Но многие оказались среди тех, кто подбивал на смуту, подстегивал революционный разрушительный процесс. Так, на полотне особняком от общей массы персонажей выделяются фигуры трех известнейших писателей – «буревестника революции» Горького, певца «эпохи маузера» Маяковского и яснополянского столпа отечественной словесности Льва Толстого.

Образ последнего особо примечателен. Он изображен в позе зовущего за собой первооткрывателя нового пути, но ведущего в другую сторону от того, по которому веками двигалась Россия. И неслучайно его призыв остался как бы не услышанным истинными духовными водителями, а эффектный энергичный жест оказывается мертвым, лишенным духовной энергии. А куда зовет Толстой – объясняет его главный философский тезис, выписанный на фоне масонской атрибутики. Столь неожиданная трактовка образа Толстого вызывает у публики состояние, близкое к шоку. Поэтому хотелось бы дополнить сказанное несколькими мыслями.

Глазунов неоднократно разъяснял, что полностью признает писателя Льва Толстого гением русской литературы. Но тем не менее не может согласиться с рядом проповедовавшихся им идей, как не соглашались с этим и другие деятели национальной культуры, что выражено в образе на картине.

И действительно, вспомним о гневной отповеди Достоевского, данной Толстому по поводу его антиславянской и антинациональной позиции, занятой им во время русско-турецкой войны. Или глумливое отношение Толстого к сущности патриотизма, до сих пор приводящее в изумление людей, отстаивающих интересы России, почитающие их выше собственных. Или негативное отношение писателя к институтам государственной власти, перетолковывание основ христианской веры, наконец, проповедь непротивления злу насилием…

Обличая в статье «Над могилой Пазухина» растлевающую роль части российской интеллигенции, Константин Леонтьев воздал дань и Толстому: «И старый безумец Лев Толстой продолжает безнаказанно и беспрепятственно проповедовать, что Бога нет, что всякое государство есть зло и, наконец, что пора прекратить существование самого рода человеческого на земле.

И он не только жив и свободен, но и мы сами все, враги его бредней, увеличиваем его преступную славу, возражая ему!..»

Кому на руку были расшатывающие основы государственности и веры посылки гениального писателя, объяснять, наверное, не надо, тем более что ответ дается на самой картине.

Что же касается непротивленческой теории Толстого, то этот вопрос тоже не оставался без ответа и в духовной и светской литературе. Князь Сергей Трубецкой в своей изданной лекции о смысле жизни в древнерусской религиозной живописи говорит, что нет никакого противоречия в том, что икона как символ идеи вселенского мира, возвещающая конец войны, с незапамятных времен проносилась перед войском и воодушевляла на победу над врагом. И Сергий Радонежский благословил Дмитрия на подвиг, ибо не мог допустить мысль об осквернении церквей чужеземцами.

О прямой обязанности государства и каждого отдельного человека сопротивляться злу силой пишет И. Ильин: «Отказаться от этого значило бы предать слабых на угнетение или на растерзание сильным; или же предать свой народ на порабощение и эксплуатацию иностранцам. Человек имеет право прощать свои обиды, но не чужие страдания. Он имеет право жертвовать собою и своим имуществом, но не своими братьями и не своей Родиной».

Истоки, мягко выражаясь, «заблуждений» Толстого, возмущавших выдающихся людей России, было принято оставлять в тени. Широкой читательской публике они не были известны. К чему привело Россию недостаточное сопротивление злу силою мы видим в правой части картины, отражающей революционный и послереволюционный период истории России.

В верхней части картины пылает кровавое зарево революции, на фоне которого высвечиваются известные символы Петербурга – Петрограда, заполненного фанатичной людской массой народа. Ниже – фрагменты, повествующие о гражданской войне, похоронах Ленина. Далее – разгул террора: конвоир с собакой, переполненный концлагерь, за колючей проволокой которого заканчивался жизненный путь лучших представителей всех наций и сословий, а на воле гибли от неоднократно инсценированного голода десятки миллионов людей.

По заметаемым пургой трупам мчится апокалипсическая тройка, в возке которой восседает Сталин, а также психически сломленный гармонист, вызывающий ассоциации с персонажем известного романа Г. Климова «Князь мира сего», красноармеец и Павлик Морозов. Над этими «ездоками» возвышается фигура Троцкого, демонстрирующего добычу – царскую корону. Соединение Сталина и Троцкого в одном экипаже многим кажется странным. Но на этот счет существуют и другие мнения. Сталин разгромил Троцкого организационно как соперника личной власти. Но суть троцкизма, его «левый курс», особенно в области политики по отношению к крестьянству, Сталин и его сатрапы взяли на свое вооружение.

Выше мы видим фрагменты картины, относящиеся к периоду индустриализации, военным и послевоенным годам, наконец, к началу новейшего периода истории – периода перестройки. В ряду объектов, введенных здесь в изобразительную ткань полотна, выделяется высвеченная лучом прожектора «Авроры» башня Татлина (монумент III Интернационала). Ее очертания присутствуют и на других картинах Глазунова.

К этой же теме, как представляется, имеет отношение и другой многозначный объект, который видим на картине. Над творением переустроителей мира, вступающих в новую фазу деятельности – перестройки, зависла луна. При чем здесь луна, да еще представленная обратной стороной? Видимо, дело в том, что в центре верований арийских племен, от которых христианство приняло такие основные постулаты, как понимание мира в образе извечной борьбы света и тьмы, добра и зла, неизбежно заканчивающейся торжеством добра, вера в приход Спасителя – Сайошанты – было поклонение свету, Солнцу, огню (недаром зороастрийцев называли огнепоклонниками). Луна же считалась объектом темных, злых сил. И в данном случае то, что случилось с Россией на последнем этапе ее исторического пути, нельзя считать не чем иным, как результатом действия этих темных сил, пытавшихся, однако, представить свои деяния как величайшее благо. Но на картине мы видим как раз не фальшиво-лицевую, а истинную сторону этих деяний, т. е. изнанку, обратную сторону. И уж совсем субъективная ассоциация – кратеры на поверхности Луны, бесстрастно взирающей с высоты на происходящее, напоминают крапины от оспы на лице «вождя народов»…

Когда раздумываешь о событиях последних пятнадцати лет, когда Россия оказалась вновь на краю гибели и распада, то поневоле приходят на память трагические самобичующие строки поэта Максимилиана Волошина: