А. К. Глазунов. Репродукция с портрета И. Е. Репина

ШКОЛЬНАЯ БИБЛИОТЕКА

А. Курцман

А. К. ГЛАЗУНОВ

ИЗДАТЕЛЬСТВО МУЗЫКА

МОСКВА

1965

АЛИСА СИГИЗМУНДОВНА КУРЦМАН

А. К. ГЛАЗУНОВ

Редактор Б. Егорова

Художники А. Фииогснов и В. Удод

Худ. редактор И. Каледин

Технический редактор А. Мамонова

Корректор К. Швецова

Подп. к печ. 29/IХ—65 г. А 00809 Форм. бум. 70х1081/32. Печ. л. 5,69 Условные 7,96 Уч.-изд. л. 6,94 (включ. 9 вкл.). Тираж 30 000 экз. Изд. № 2604 Т. п. 65 г.— № 1224

Зак. 545. Цена 42 к.

Издательство «Музыка», Москва, набережная Мориса Тореза, 30

Московская типография № 6 Главполиграфпрома Государственного комитета Совета Министров СССР по печати Москва, Ж-88, 1-й Южно-портовый пр., 17.

ПЕРВАЯ СИМФОНИЯ

Я ошибся, теперь я узнал.

А. Глазунов

Внезапно наступившая тишина оглушила. Первая репетиция симфонии и первая репетиция в его жизни окончилась. Однако он все еще находился во власти необыкновенно острых, одновременно мучительных и радостных ощущений. Музыка, которая до сих пор была слышна лишь ему одному, теперь зазвучала для всех, согретая теплом оркестра и расцвеченная его пленительными красками.

Сашу горячо поздравляли, но юноша лишь растерянно улыбался. Наконец его оставили одного. Он вышел на улицу и пошел по парку. Казалось, он впервые видит весну. Трогательно порозовевшие ветки березы, просыпающиеся от долгого одиночества зимы. Сверкающее в лужах солнце. Мягкие улыбки прохожих. Весна опьяняла, обещая впереди волнующее и радостное. Все казалось новым, воспринималось особенно остро, будило воспоминания. Он стал композитором. Как это произошло?

Александр Константинович Глазунов родился 29 июля 1865 года в Петербурге, в большом старинном доме на Казанской улице, в семье, которая славилась радушием и мягкостью. До восьми лет Сашу воспитывали няньки и бонны, и он рос тихим, застенчивым мальчиком.

Род Глазуновых был знаменит еще в XVIII веке. Прадед будущего композитора Матвей Глазунов в 1782 году основал книжную торговлю и стал родоначальником целой «династии» книгоиздателей. Его сын Илья Иванович, образованный и энергичный человек, был одним из издателей Пушкина.

— Помню, дед твой рассказывал, как Александр Сергеевич приходил к нему в лавку полюбоваться «Евгением Онегиным» — маленькой изящной книжечкой. Это было тогда новинкой издательского дела, — любил вспоминать отец Саши. Константин Ильич очень гордился демократическими традициями семьи. Сам он издавал сочинения Лермонтова и Фонвизина, Жуковского и Майкова, а также книги по русской истории и естественным наукам.

В семье очень любили музыку. Хозяйка дома хорошо играла на рояле и даже немного сочиняла. А маленький Саша очень увлекался рисованием. Ему нравилось срисовывать картинки с игральных карт, а позже — изображения музыкантов с надутыми щеками, игравших на духовых инструментах. Однажды он нарисовал даже целый оркестр.

Когда надоедало рисование, приятно было посидеть в большом кресле, забравшись на него с ногами, и послушать, как играет мама. Он любил прислушиваться к неясным звукам, доносящимся из гостиной, и по вечерам, уже лежа в своей комнате. Чаще всего это были пленительные мелодии Шопена. С тех пор великий польский композитор стал одним из самых любимых.

Иногда Елена Павловна аккомпанировала Константину Ильичу, и тогда звуки рояля сплетались с нежным голосом скрипки. Саша вскоре запомнил все играемые произведения наизусть и часто просыпался от того, что в голове его звучала музыка. Продолжая лежать с закрытыми глазами, он вспоминал услышанное вечером, пока не засыпал снова.

Однажды утром мальчик забрел в гостиную и стал «настраивать» рояль, повторяя те сочетания звуков, которые слышал накануне от настройщика. Неожиданно вошла служанка, увидела Сашу, в удивлении остановилась, и... вот он уже в комнате мамы. «Так вот кто наш новый настройщик», — смеется она. Елена Павловна только что проснулась. Она целует сына, тормошит его, но потом, вдруг прижав к себе, говорит серьезно: «А я думала, что ты будешь у нас художником...»

Начались занятия музыкой. Одной из первых учительниц Саши была Надежда Георгиевна Холодковская. Мальчик стал заниматься с ней, когда ему исполнилось девять лет. Три раза в неделю он с увлечением разбирал на уроках маленькие красивые пьески. Но как ни старалась Надежда Георгиевна, она так и не смогла преодолеть нелюбовь своего ученика к этюдам и гаммам. Да и позже, уже зная, что он обязательно станет музыкантом, Саша никогда не работал над развитием своей фортепианной техники и поэтому так и не стал пианистом-виртуозом.

Через три года Надежду Георгиевну сменил ученик консерватории Нарцис Нарцисович Еленковский. Занятия с ним были более серьезными. Новый учитель познакомил мальчика с произведениями Глинки и Даргомыжского, сыграл ему недавно появившуюся фортепианную фантазию Балакирева «Исламей».

К тому времени Саша, давно пробовавший сочинять, стал писать довольно большие пьесы. После того как он показал одну из них Еленковскому, тот, оценив способности своего ученика, начал заниматься с ним гармонией[1]. Часто оказывалось, что многое, о чем рассказывал Нарцис Нарцисович, мальчик уже откуда-то знал. Еленковский всегда очень удивлялся этому и говорил Елене Павловне: «Он, видно, учился уже у самого господа бога!»

В том же 1877 году, когда Саша начал заниматься с Нарцисом Нарцисовичем, он поступил в частное реальное училище. На следующий год его перевели в другое училище (Второе петербургское), где состав педагогов был намного лучше. Однако учеба мало интересовала мальчика. Все больше и больше увлекала музыка.

Он часами просиживал за инструментом, разбирая новые произведения, и, даже уходя вечером спать, захватывал с собой какие-нибудь ноты. Уже в детстве Сашу больше всего тянуло к оркестру. Это проявлялось и в живом интересе к различным инструментам оркестра, и в том, что музыку своей первой оперы он записывал прямо в виде партитуры[2].

Оперу Санга начал писать на сюжет поэмы Жуковского «Рустем и Зораб». Печальная история двух великих богатырей (отца и сына), погибших в битве друг с другом, захватила его воображение. Правда, сочинение это так и осталось незаконченным. Он написал только ансамбль — встречу богатыря Рустема с царем.

Царь

Откуда ты, могучий богатырь,

Без провожатых, пеший,

К нам пришел? Не забавлялся ль ловлей

В моих заповедных лесах?

Ночлега ли покойного

Здесь ищешь? Рады мы такому гостю.

Весь Семенгам к