Высоко на противоположном берегу располагалось большое здание из красного кирпича, построенная в XIX веке шахта Венцеслас. Но если внимательно присмотреться, сказал Витковский, можно заметить места, где немцы пробили туннели под землю и соорудили большой бетонный бункер, один из многочисленных блокгаузов, разбросанных по всему комплексу. Все бункеры были засыпаны землей, а сверху посажены деревья.

Короче говоря, немцы проделали огромную работу, чтобы это место выглядело точно так же, как и в начале века, когда здесь появились первые шахты — убедительное свидетельство того, что все, что происходило тут во время войны, держалось в строжайшей тайне. Теперь, через пятьдесят лет после ухода немцев, по одним лишь внешним признакам очень трудно догадаться, с какой целью все это строилось.

Это я мог понять. Это место было одним из самых глухих уголков Европы, где мне приходилось бывать. У меня создалось впечатление, что я ступил на землю, к которой почти не прикасались с тех пор, как отсюда больше пятидесяти лет назад ушли немцы.

Первое, на что следует обратить внимание, сказал Витковский, это сооружение в конце долины. Это построенная до войны электростанция, способная сжигать тысячи тонн угля в день — вполне достаточно, чтобы снабжать долину огромным количеством электроэнергии. Скорее всего, именно это обстоятельство привлекло внимание СС к этому месту, заметил Витковский, потому что помогало сделать его автономным. После войны, когда в эти горы пришли русские, они нашли здесь всего лишь покинутый комплекс, предназначенный для военных целей, и затопленную шахту.

В свете фар прямо перед нами возвышалась круглая бетонная конструкция диаметром 30 и высотой 10 метров. Своими колоннами толщиной 12 метров и горизонтальными балками она напоминала языческое святилище.

Витковский остановил машину, но не стал выключать фары, яркий белый свет которых освещал колонны сооружения.

Он внимательно рассматривал конструкцию, которая напоминала частично обнажившийся подземный водосток. Потрескавшаяся бетонная оболочка открывала трубу диаметром около фута.

«Там проходил электрический кабель от электростанции, — пояснил он. — Он исчезает в земле прямо за машиной, но имеет отвод через эту штуку».

«Что это?» — еще раз спросил я.

«Точно не знаю. Но что бы это ни было, я не сомневаюсь, что немцы успели его закончить. При этом освещении плохо видно, но на нем еще сохранились остатки зеленой краски. Нет смысла маскировать что-то недостроенное. Мне кажется… — Он помолчал. — Здесь есть что-то еще. Внутри слой земли снят на глубину около метра и площадка выложена керамическими плитками, как в камере с «Колоколом», о которой рассказывал Шпорренберг. В верхушки колонн вмурованы мощные стальные крюки. Думаю, что они служили опорой для чего-то такого, что излучало огромную энергию.

«Что вы хотите сказать?» — Я пристально посмотрел на него.

«Я хочу сказать, — ответил он после небольшой паузы, — что это, скорее всего, испытательный стенд. Испытательный стенд для какого-то транспортного средства или аппарата. Очень мощного».

По иронии судьбы великий технологический прорыв Сталина обеспечила группа немецких ученых, занимавшаяся разработкой радаров и перевезенная в Советский Союз после войны. Эта группа создала передовую теорию эффективной площади отражения радаров и материалов, поглощающих излучение РЛС. Они были на пороге открытия фазового сопряжения (обращенные во времени радиолокационные волны), что позволило бы создать новое супероружие, получить которое стремился Сталин[217].