– А мне кусочек пиццы не положен? – слегка обиделась я.

– Все, что захочешь! – обрадовался Костя.

* * *

Салат с курицей, который я заказала, был необыкновенно вкусным, а белое вино оказалось почти как в Париже.

– Еще бокальчик? – предложил мой спутник.

– Спасибо, но нет, – отказалась я. – Сам не пьешь, а мне наливаешь.

– Так я же за рулем, – улыбнулся Костя. – Что снимали камеры этого Купера? Зачем ты их в ушах носила?

В ресторане тихо играла музыка, зуб совершенно не болел, от выпитого шардоне слегка кружилась голова. Столов все же наполнил мой фужер и сказал:

– Никогда не слышал про драгоценности, которые являются шпионской аппаратурой. Начинаю тебя бояться. Степа, ты на кого работаешь? На ЦРУ?

Я сделала глоток и засмеялась, неожиданно подумав: а Константин-то симпатичный, с чувством юмора.

– Нет, не являюсь бойцом невидимого фронта. Купер попросил надеть серьги и поговорить с Натальей Михайловной.

– Здорово! – обрадовался спутник, снова наполняя мой опустевший фужер. – А она кто?

В руке сам собой очутился бокал с вином, я машинально отпила немного и разоткровенничалась:

– Евсюкова несчастная сумасшедшая, потерявшая своих сыновей, близнецов Колю и Мику. Лично я считаю, что ребята не глюк, они на самом деле существуют. Очень хочу помочь больной женщине, но не представляю, как искать ее детей. Позвонила своему приятелю, который занимает высокий пост в полиции, хотела попросить его о помощи. Но мобильный твердит, что номер не существует, а других контактов у меня нет. Ни домашнего телефона, ни адреса его я не знаю. Надеялась на Купера, тот ведь прямо джинн-волшебник, практически все может, но зря рассчитывала на его помощь. Куп не верит, что у Евсюковой были Коля и Мика, у него совсем другая информация: Наталья Михайловна родила не мальчиков-двойняшек, а девочку Таню.

– Очень интересно! – воскликнул Костя.

– Правда? – обрадовалась я, опустошая фужер. – Вино чудесное!

– Так и думал, что тебе понравится, здесь лучший в Москве сомелье, – сообщил мой сотрапезник. И, увидев официанта, воскликнул: – О, пирожные! Поставьте блюдо в центр стола.

В ресторане было очень уютно, пахло вкусной едой, за столиками сидели люди с веселыми лицами. Мне показалось, что я не в Москве, а в своем любимом парижском кафе «Якобинка». Стало спокойно, хорошо…

– Значит, Евсюкова лишилась мальчиков? – осведомился Константин.

– Тебе на самом деле интересно? – удивилась я, ощущая легкое головокружение.

– Очень! – заверил Столов.

– Сейчас все расскажу, – пообещала я. – Только дай честное слово, что дальше тебя информация не утечет. Она секретная, Купер очень просил никому ни гу-гу.

– Чтоб мне всю жизнь только на игру российских футболистов смотреть, если я проболтаюсь! – поклялся Костя.

– Тогда слушай… – понизила я голос и схватила пирожное.

* * *

В восемь тридцать утра меня разбудил телефонный звонок. Я села в кровати и, пытаясь разлепить веки, схватила трубку.

– Степа, – зашептал голос, – можешь приехать на полчаса пораньше?

– Куда? – не поняла я.

– К нам, – ответил не пойми кто.

– К вам? – переспросила я.

– Разбудила тебя?

– Вроде того.

– Я думала, ты уже собираешься. Это Настя Монахова.

Сон мигом слетел с меня.

– Привет. Извини, вчера поздно легла, а за ужином… – Чуть не сорвавшееся с языка продолжение фразы: «…слишком много вина выпила» – мне удалось вовремя перехватить. Вместо этого я произнесла: – Время съемки опять изменили? Антонина вчера предупредила, что стартуем в одиннадцать.

– Нет, ничего не меняли, – чуть слышно продолжала Настя, – просто мне надо с тобой поговорить. Тайком.

– Анастасия! – вдруг долетело из трубки – голос принадлежал матери девочки. – Сколько можно в туалете заседать?

– Выхожу! – заорала в ответ дочка и снова шепотом сказала: – Приезжай в десять тридцать. Во двор не заруливай, стой возле метро, я прибегу туда.

– Что-то случилось? – насторожилась я.

Но школьница уже отключилась.

Мой взгляд упал на будильник. Так… Оказывается, я забыла вчера его завести.

Я вылезла из-под одеяла, дошла до ванной и ужаснулась своему отражению в зеркале. Здравствуй, девушка-панда! Невиданное дело – я рухнула в кровать, не сняв макияжа, и сейчас выглядела неземной красавицей: под глазами черные круги от размазавшихся теней и туши, на подбородке красные пятна «долгоиграющей» помады… Кроме того, совершенно не помню, как добралась домой. Последние воспоминания – мы с Костей сидим в ресторане, пьем белое вино… Я схватилась за раковину. Столов напоил меня до потери пульса! Надеюсь, он просто привел меня в квартиру и ушел, а раздевалась я сама…

– Проснулась? – произнес за спиной мужской голос.

Я взвизгнула, сдернула с крючка небольшое полотенце, прикрылась им, схватила бутылку шампуня, подняла ее над головой, как оружие, и обернулась с воплем:

– Кто тут?!!

Константин попятился.

– Извини… Испугалась?

– Немедленно исчезни! – приказала я.

Столов испарился.

Минут через пятнадцать я вышла на кухню, увидела там Костю и разразилась гневной речью:

– Это как понимать? Ты что, ночевал здесь?

– В гостевой комнате, – живо уточнил он. – Вчера после ужина повез тебя домой. Сначала ты была немного ажитирована, а потом заснула. От усталости, конечно. Нельзя так много работать! Я пытался разбудить тебя, когда доехал до подъезда, но ты не реагировала на внешние раздражители. Пришлось принести тебя сюда.

– Где ты взял ключи? – мрачно перебила я.

– В твоей сумке. Где же еще? – удивился Костя.

– Следовало оставить меня и рулить к себе, – прошипела я.

– Хотел уйти, но тебе стало плохо, – объяснил он. – Не переживай, платье я постирал.

Я оторопела.

– Что?

Столов потупился.

– Ну, оно слегка запачкалось, и я его в порядок привел. Повесил сушиться на вешалку в чулане, где у тебя машинка стоит.

Я выскочила в коридор и влетела в постирочную. Первое, что бросилось в глаза: тряпка в черно-желто-серых разводах.

– Только почему-то платье цвет изменило, – удрученно заметил Костя, последовавший за мной. – Было желтым, стало темнее. И узор появился, абстрактный. Ума не приложу, что с ним случилось.

Я открыла стиральную машину, сунула руку внутрь, извлекла здоровенный мужской носок цвета антрацита и сурово спросила: