– Так мол и так, – ответила Мэри.

– Может, и так, – согласился Дик, подумал еще немного и оглушил себя ударной дозой заклинания Рота-отбой!

Казалось, весть о гарантированном предотвращении преступления должна приободрить Браунингов. На деле же известие их озадачило. Полночи сыщики прикидывали и так и этак, но все равно получалась какая-то ерунда. Если преступление точно удастся предотвратить, как же оно сможет произойти? А если оно точно произойдет, что же они смогут предотвратить?

Следователи предприняли несколько попыток мозгового штурма: с артиллерийской канонадой, кавалерийской атакой, засадой, подкопом, взятием пленных и даже отходом на заранее подготовленные позиции. Тщетно. Дело кончилось тем, что один из Браунингов достал трубку и принялся набивать ее табаком.

– Не знал, что я курю, – щелкнул четками Браунинг.

– Я многого о себе не знал, – чиркнул спичкой Браунинг.

Какое-то время сыщики смотрели на клубы дыма, которые неуклонно заворачивались в знак вопроса.

– Делать нечего, – наконец вздохнул один из Браунингов. – Идем на дело и действуем по обстановке. Будем надеяться, что в последний момент меня озарит.

– Или меня, – кивнул другой Браунинг.

Браунинг нахмурился, но возразить не смог. Оба экземпляра великого сыщика в равной степени обладали умом, проницательностью и прекрасными душевными качествами. Поэтому озарить с одинаковым успехом могло любого из сыщиков. Как бы это ни было досадно второму.

– Думаю, нам следует разделиться, – сказал Браунинг, отгоняя досаду. – Чтобы не смущать участников преступления. Основной Браунинг будет все время на виду, а запасной Браунинг спрячется за портьерой и появится в критический момент…

– А это идея!

– Еще какая! Внезапное появление спутает планы преступника…

– Да нет, я про «Момент», – перебил Браунинга Браунинг. – Если все кресла заранее намазать клеем «Момент»… – То в критический момент преступник не сможет сдвинуться с места…

– И не треснет премьер-министра кирпичом по башке! Ура!

– Или можно приклеить кирпич! Я отвлеку внимание, все отвернутся в сторону, преступник схватится за кирпич, вы выскочите из-за шторы…

– Я выскочу?

– А кто?

– А вы?

– Простите, коллега, но запасной Браунинг, то есть дубль – это вы.

– Вы уверены в этом?

– Безусловно! Ведь я отлично помню, как создал вас.

– Естественно! Ведь я при создании вложил в вас все свои воспоминания.

«Ну вот, – подумали Браунинги, – впервые у нас нет взаимопонимания. То ли еще будет…»[99]

– Ладно, кинем монетку, – решил Браунинг с трубкой. – Орел.

– Решка, – отозвался Браунинг с четками. – Кидайте. Сыщик подкинул серебристую деревянную штуку, – и та повисла в воздухе, бешено вращаясь.

– Ай-яй-яй! – покачал головой пастор (или двойник). – Кажется, один из нас пытается смухлевать…

– …но один из нас этого не допустит, – закончил дубль (или оригинал).

Штука крутилась все быстрее, пока не расщепилась на две половинки. Одна упала решкой, вторая – орлом.

– Понятно, – сказал один Браунинг. – Нужно внести в эксперимент неопределенность.

– Ромуальд! – крикнул второй Браунинг. – Хватит дурака валять, иди сюда!

Ромуальд, который действительно валял дурака[100]под окнами кельи, явился сразу.

– Что? – спросил он. – Ужин?

– Ткни пальцем в одного из нас! – приказали пасторы.

Ромуальд, который уже привык к странностям Браунингов, внимательно изучил свою пятерню, выбрал палец почище и ткнул в правого от себя святого отца.

– Отлично! – обрадовался левый отец Браунинг. – Значит, вы, коллега, полезете за портьеру…

– Я? – удивился правый отец Браунинг. – Мы же выбирали того, кто останется на виду…

– А ужина не будет, – резюмировал домовой. – Эх, отцы, отцы… Пойду сопру чего-нибудь.

Пасторы посмотрели вслед удаляющемуся домовому. Заклятье честности продолжало действовать, но как-то криво: воровать Ромуальд не перестал, но теперь заранее предупреждал об этом следователя[101] .

– Как же мы решим нашу проблему? – спросил Браунинг, распутывая узел, в который в ходе дискуссии завязались четки.

– А есть ли проблема, коллега? – сказал Браунинг, разжигая погасшую трубку. – Вы не забыли, что по сути мы – это одно и то же? Так что какая разница? Давайте за портьерой спрячусь я.

Браунинг (который без трубки) промолчал. Его копия начинала проявлять все больше самостоятельности. Качество, нет слов, похвальное… в любом другом случае. Обоснованная – хотя и ложная – убежденность дубликата в своей оригинальности начинала раздражать все сильнее.

Самое же неприятное заключалось в полной идентичности всех воспоминаний оригинала и копии, из-за чего сыщик не мог быть до конца уверен, что оригиналом является именно он[101].

Утро 28 мая застало первокурсников Первертса у входа в Министерство магии. Около сотни бледных мальчиков и девочек, не моргая и даже не шевелясь, внимали Сьюзан МакКанарейкл. Предельное внимание слушателей выдавало в них людей, спящих с открытыми глазами.

Декан факультета Орлодерр, учитывая ответственность такого мероприятия, как ежегодная школьная экскурсия в министерство, оделась подобающим образом – в костюмчик лимонно-канареечного цвета. Такой выбор мисс Сью объяснила производственной необходимостью: ученики, заблудившиеся в мрачных недрах министерства, без труда найдут ее, ориентируясь на яркое цветовое пятно[102].