Победно затрубила труба. Кто-то из рыцарей вдруг указал на заросли рябины, за которыми виднелись враги. Те бросились в бегство! Трое или четверо… нет, все-таки трое. Понеслись, спасая свои шкуры и подгоняя коней.

– Догнать! – сняв шлем, распорядился высокий худощавый рыцарь с бритым лицом и шрамом над верхней губой. Скорее всего, это был сам комтур.

За беглецами он послал дюжину. Трех рыцарей и кнехтов. Двое кнехтов вернулись уже очень скоро.

– За лесом – войско язычников, мой господин. На первый взгляд – с полсотни копий. Вооружены плохо. Братья-рыцари ждут указаний, герр комтур.

– Хорошо, – комтур поиграл желваками. – Говоришь, язычников всего полсотни?

– Примерно так, господин. Рыцарей средь них мало, больше – простолюдинов. Но все на конях, с рогатинами и дубинками.

– С дубинками, – хмыкнул тевтонец. – Вот уж поистине, богомерзкие идолы отняли у литовцев разум! За мной, братья! Мы разнесем все это поганое воинство в клочья. И да поможет нам Иисус и святая Мария.

* * *

Известие о гибели Альгирдаса и почти всех его воинов сильно расстроило Довмонта. Не так, ах, не так все пошло, как задумывалось. Видно, плохо просили богов! Немцев оказалось куда больше того, о чем, ссылаясь на своих людей, докладывал старый воевода Сирвид. Что ж, на войне бывает по-всякому. Бывает – везет, а бывает, что и нет. Альгирдасу не повезло. Жаль. Однако тризна будет славной! Боги останутся довольны… как и души погибших.

– После битвы отыщем и заберем тела, – усаживаясь в седло, предупредил князь. – Постараетесь взять в плен хотя бы несколько рыцарей. Рыцарей, а не кнехтов.

Внимательно слушавшие своего кунигаса воины заулыбались. Все прекрасно понимали – зачем пленные рыцари. Что ж, боги будут обрадованы! И даруют победу, непременно даруют, несмотря на численное превосходство врага. Впрочем, это враги так думают – что их больше. Пусть так и считают, ага.

– К бою! – приказал князь, и, подозвав гонца, шустрого молодого воина с копной белобрысых волос, склонился в седле: – Скачи к воеводе, Вилмантас. Передай, чтоб выступали срочно и никакого сигнала не ждали. Немцев слишком уж много. Все понял?

– Сделаю, мой кунигас.

– Да помогут тебе боги, – напутствовав гонца, Довмонт подозвал еще одного парня. Худенького, с цыпками на руках. Приятеля Гинтарса. Как вот только его звать-то? Впрочем, сейчас это неважно.

– Скачи следом за Вилмантасом. На повороте бросишь коня, пойдешь дальше лесом. Если с гонцом что-то случится, ты передашь мой приказ. Вот тебе перстень!

Кунигас снял со среднего пальца массивное серебряное кольцо с плоским камнем. Родовое. Фамильное.

– Ступай и не медли. Крестоносцы вот-вот будут здесь.

Парнишка понятливо кивнул и исчез, растворился в рябиновых зарослях. Почти сразу же тревожно запел рог. Дозорные доносили о вражеском войске.

– Рассредоточиться! – приказал князь. – Главное, выдержать первый натиск, втянуть рыцарей в бой. Биться отважно, но и на рожон не лезть.

Литовцы выстроились на излучине, прямо возле реки. Широкая полоска песка, камни – не очень-то удобно для тяжелой рыцарской конницы. Вообще, для конницы – неудобно. Сражаться придется пешком. Биться на мечах, схватиться врукопашную, а уж в этом литовские воины превосходили врагов. Пусть не рыцарей, но кнехтов – точно.

В облаках тускло сверкало солнце. Слева от войска Довмонта блестела широкая река, отмель. Справа – шелестел листвой густой смешанный лес. Осины, бук, сосны. Изредка – липы, березы. Много орешника, рябины, вербы. На коне не пробраться, удар с фланга не нанести. Разве что пешком, но на тот случай кунигас выставил воинов.

С реки подул ветер, зашуршал камышами и рогозом. Поверх кольчужного доспеха князя был накинут плащ. Красивый, ярко-синий, расшитый золотыми звездами. Подарок старого Сирвида. Воевода сказал, что этот плащ приносит удачу. Его специально заговорили кривис – жрецы. Окропили жертвенной кровью, омыли в утренней росе. Что же – пусть будет. Не забыть бы чем-нибудь отдариться в ответ. Что любит воевода? Мечи, кольчуги? Так он сам может добыть все это в бою. Нужно что-то другое… Земля? Какой-нибудь заливной луг или пастбище… Впрочем, луг – это слишком уж жирно будет.

Ветер принес с моря дождевую тучку. Прыснул дождь, теплый и радостный, над дальним лесом вспыхнула разноцветная радуга, а в зарослях, справа от реки, вдруг загалдели птицы. Резко вспорхнув, они закружили над зарослями, протяжно и обиженно крича, словно бы жалуясь на кого-то. Кто-то спугнул… Кто-то? Ясно было, кто.

Задрожала земля, послышался лязг доспехов, из-за рябин с вербами донеслось лошадиное ржание… а вот и запела труба. Резко, приказом – вперед!

Рыцарское войско появилось весьма эффектно. Наметом вылетели к реке всадники в белых с крестами плащах и глухих горшковидных шлемах, называемых в немецких землях – топфхелм. Такой шлем надевался поверх кольчужного капюшона, под который, в свою очередь, надевался подшлемник из войлока, для смягчения ударов по голове. Тяжело в топфхелме, неудобно. Плохо дышится и обзор почти никакой. Зато надежно!

Снова запела труба, в ответ затрубил могучий литовский рог! Воины Довмонта стояли в пешем строю, воткнув щиты в мокрый серовато-желтый песок. Выставили вперед рогатины. Спрятали улыбки в бороды. Ждали. На правом фланге – где посуше – выстроилась конная дружина князя.

Случилось то, что и должно было случиться. Знаменитой копейной атаки «кабаньей головой» не получилось. Вообще никакой не получилось – копыта тяжелых рыцарских коней моментально увязли в песке. У пары-тройки лошадей даже подломились ноги, и вылетевшие из седла всадники покатились по песку, нелепо размахивая руками. Остальные быстро сориентировались и тут же спешились, сменив копья на мечи, секиры и шестоперы. Слуги поспешно отводили коней к зарослям, тут же напролом бросились и оставшиеся рыцари во главе с комтуром – атакуя вражескую дружину. Что ж, сообразили быстро.

Крестоносные всадники достигли литовцев быстрее, нежели спешившиеся воины и кнехты. Выносливые и сильные кони просто сминали заросли, кусты и колючие ветки расступались с жалобным треском и даже, казалось – со страхом. Действительно, закованные в железо всадники с крестами и перьями производили весьма устрашающее впечатление.

Впрочем, и здесь лихой атаки не вышло – просто не набрали скорость. Копейный удар вышел вялый, хотя кое-кто из литовцев все же вылетел из седла. Князь же, поставив щит, обрушил на голову подскочившего враг свой тяжелый меч… тут же скрестившийся с клинком рыцаря.

Завязалась сеча. Со всех сторон были слышны звон мечей, проклятия, крики и стоны раненых. Ржали кони, и кровь лилась рекой, щедро орошая песок, траву и камни.

Отразив удар, напавший на князя крестоносец взвил коня на дыбы, столкнув гнедого жеребца соперника в заросли. Конь захрипел, упал, завалился на бок, так что всадник едва успел вытащить из стремян ноги. Упав в заросли, кунигас зацепился плащом за колючие ветки. Красивым таким плащиком, синим с золотыми звездами – как флаг Евросоюза. Подарок воеводы. Жаль, что остался в кустах, но… тут уж не до плаща! Святой брат, похоже, уже торжествовал победу. Ну, еще бы! Пешему против конного – без шансов. Рыцарь жестом прогнал бросившихся к нему на подмогу кнехтов… на тех тут же напали легковооруженные воины кунигаса. Кто-то из них, спасая своего князя, подскочил и к рыцарю… Тот просто растоптал их, не прибегая к мечу! Рыцарский воинский конь знал свое дело. Казалось, это был не конь, а сам дьявол! Он хрипел, злобно сверкая глазами, мотал закрытой железной пластиной башкою, кусался и бил копытами, не давая подойти никому. Поистине, сей боевой конь стоил заплаченных за него денег, в нынешний ценах примерно равных какому-нибудь там «Бентли».