за конкретными коммунами. Письма перед отправкой вскрывались и прочитывались. Никаких жалоб или повествований о реальных условиях жизни. Только поздравления с праздниками, хорошие новости о группе, и все. Свои достижения лучше не описывать, могли наказать за хвастовство. Иногда семьи встречались в городах, где проводились знаковые мероприятия столбуновцев. Но большую часть времени они были раскиданы по всей стране.

Каким-то детям «везло», и практики Столбуна с ними проделывали их собственные родители после знакомства с идеологией. Привязывали к стульям, били током, кричали, унижали.

В воспоминаниях Анны Сандермоен, девушки, которая провела детство в секте, есть отрывок, описывающей методики воспитания, реализованные по рекомендации Столбуна ее отцом и матерью: «…Потом он сказал моим родителям, чтобы они со мной поговорили. Мама с папой отвели меня в какой-то пустой класс, долго мне что-то объясняли (я совсем не помню что), потом посадили на стул. Мама скрутила мне руки за спинкой стула и держала, чтобы я не вырывалась, а папа бил по лицу (это называлось «бить морду»). У меня началось сильное кровотечение из носа, а папа все бил и бил. Потом я пришла домой — в коммуну — уже без родителей, сняла свое любимое платье, погрузила в наполненную холодной водой ванну, но так и не смогла отстирать кровь. Пришлось его выбросить».

Анна Чедия Сандермоен (находилась в секте 6 лет) «Секта в доме моей бабушки»

Столбун объяснял людям «реальное», по его мнению, устройство мира и психики. Он всячески избегал каких-либо религиозных тем. Это вообще осуждалось в коллективе. Виктор активно выступал против любого рода сионизма, хотя сам по рождению был евреем. Коллектив представлял собой гипертрофированное олицетворение советской идеологии. Взрослые представители секты носили значки с портретом Дзержинского, много нецензурно выражались, работали, вели себя некультурно, не стремились к чистоте и опрятности — признакам разврата и мещанства. Поддерживать минимальную гигиену значило побудить руководителей к допросу и последующему наказанию. Главный, как называли почитатели Виктора, верил, что смысл его идеологии лежит во взращивании сильных, выносливых и волевых людей. Через преодоление нищеты и унижений личность человека должна, по его идее, не ломаться, а развиваться, оставляя все пороки в виде зависимостей в прошлой жизни. Важно всегда быть всем довольным и демонстрировать на своем лице счастье.

От денег и имущества, конечно, необходимо отказываться в пользу секты. По убеждениям блага развращали, делали человека ленивым, недостойным слизняком. Ученики Столбуна становились нищими не только эмоционально и духовно, но и физически.

Поначалу, когда жертвы завлекались в секту, Столбун выставлялся чудо-доктором, инноватором, гением, человеком, избавляющим от надоедливых болезней и проблем. Он с образованием, с опытом работы. Изобретатель метода и создатель клиники — все в нем хорошо. Пугающей информации о секте в газетах не имелось. С фотографий, сделанных во время мероприятий или собраний, смотрели счастливые, розовощекие, улыбающиеся люди. Причесанные, аккуратно одетые дети обнимали мам и пап на фоне декораций детских праздников. Ничто не предвещало беды. Потом оказалось, что приезды любых СМИ и фотографов оговаривались с высокопоставленными столбуновцами заранее. Перед этим всех тщательно приводили в порядок, мыли и причесывали. Ну а румянец на щеках достигался всего несколькими пощечинами. Мордобой, или, по-другому, «механотерапия», был очень популярен и являлся основным способом воспитания.

После вступления в секту с новичками некоторое время учителя Столбуна вели себя добродушно. Навязывалось чувство благодарности, ощущение эксклюзивности — именно Столбун знает, как нужно лечить болезни. Только его люди живут правильно и хорошо, необходимо ценить его, а не то получишь нагоняй. Сам Виктор держался гордо — царь и всеобщий отец. Он переключался с роли «доброго психолога» на роль «жестокого карателя» так быстро и нелогично, что на одном и том же собрании два человека могли быть наказаны и восхвалены за одни и те же поступки.

После того как новый пациент начинал чувствовать благодарность к Столбуну и немного привыкал к правилам, его постепенно отделяли от близких, друзей, знакомых, родственников. Отправляли в дальние поездки, запрещали с ним общаться соседям по коммуне. Дружба сильно порицалась в сообществе. Подобное считалось проявлением эгоцентризма, как и стремление быть красивым, необычно одеваться или привлекать к себе внимание. Таким образом, человек оставался совершенно один, встречался с отчаянием и болью, которую некуда деть и невозможно пережить. К ней нужно было привыкать. Что, по мнению Виктора, и делало человека сильнее. Злоба внутри должна заставлять человека излечиваться от недугов без лекарств и терапии.

Принцип «слоения», использовавшийся с детьми, применялся и в лечебной практике взрослых. Чаще всего газ заменяли электрическим током. С позиции Столбуна, это оказывало положительное влияние на психику и снижало уровень агрессии. Люди искренне верили, что нервная система человека подобна устройству нервной системы моллюска. Воздействие на определенные точки приведет к конкретным результатам. Под влиянием «учителя» взрослые приходили к выводу, что если врезать ребенку по лицу, то оплеуха скажется на его психике положительно, так как там расположены нужные точки.

Сам Столбун жил хорошо. Он никогда не испытывал проблем с деньгами, потому что многочисленные адепты несли все состояние и прибыль на благо развития коллектива. У него всегда имелась отдельная комната, куда бы он ни приехал и где бы ни остановился. Доктор постоянно перемещался между коммунами по стране, делал важные дела, заводил нужные знакомства. Он был вдохновлен своими учениями и считал себя новым Макаренко. Виктор поддерживал дух благоговения общими собраниями, строгостью и редкой благосклонностью. «Главный» мог пользоваться всеми женщинами секты. Отказать ему считалось неуважением и вознесением себя в категорию «особенная». Такое в коллективе было не в почете. Столбун умудрился зачать порядка 30 внебрачных детей по всему СССР, которых он, конечно, не знал лично и никогда ими не интересовался, и двух официально признанных дочерей от гражданской жены Валентины Стрельцовой — верной соратницы и коллеги.

Группировка Столбуна постепенно проникала в слои культурной и научной интеллигенции крупных городов страны. Большие центры его учения работали в Москве, Ленинграде, Твери, Душанбе. Привлекались в секту ради финансирования и покровительства известные и влиятельные личности. Такое огромное количество взрослых и детей в их бесконечных путешествиях необходимо было снабжать кровом, едой, хоть какой-то одеждой. Кроме того, важно, чтобы у группы не возникало никаких проблем с законом. Все слаженно работало благодаря тому, что Столбун «вылечивал» нужных людей или обещал поставить на ноги кого-то из их родственников. Обещания приносили свои результаты. Красивая обертка в виде причесанных и умытых по праздникам людей создавала впечатление благостное и правильное. Ну а вслед за этими событиями притягивались в секту и выгодные последователи.

Известной жертвой учения Столбуна в свое время оказался