на двух его со-товарищей, — знает это, и перед встречей с моим мужем, поставил нас с ним в известность о ваших планах, поэтому я здесь, — нагло вру, зная, что все промолчат, заподозрив один другого. — Возможно, это были вы…

— Э-м, Марина Павловна, — кашлянув, поправляет мужчина галстук, подвинувшись на стуле и освобождая горло для вдоха. Такие заявления могут стоить ему жизни, и он это сейчас понял.

— А возможно, нет. Я предлагаю всем вам доказать преданность Стальному Боссу и лично покаяться перед ним, пока он жив. Потому что если нет… — Я встаю со стула и беру свою сумку, которую Ярослав оставил открытой. Прячу в нее ручку, бумаги и телефон. Опускаю в руке вниз, глядя на компанию, которая внимательно следит за мной. — Я вспомню каждому из вас наше знакомство, обещаю! Это мое единственное предложение. Второго шанса не будет.

Хозяин кабинета уже успел утереться салфеткой и откинуться на стуле. Его подбородок, рубашка и галстук забрызганы кровью, он держит платок у носа и вдруг нервно смеется:

— А ты не промах, девочка. Вся в отца! Ай-да, Юрьевич! Узнаю хватку.

И если бы это был комплимент, я бы его оценила, а так лишь отвечаю, не испытывая и крупицы радости. Заставив мужчину под моим взглядом проглотить свой смех.

— Я хуже, Станислав Витальевич. И не дай бог вам в этом убедиться. А сейчас приведите себя в порядок, терпеть не могу нерях. Или я сама… затяну на вашей шее галстук!

Я отворачиваюсь и иду к двери. Рядом с ней стоит второй охранник — темноволосый парень с умным взглядом слегка раскосых глаз. Наверняка пришел с Вормиевым и не хуже хозяина расценил обстановку. У него в руках все еще мое пальто, и я останавливаюсь, позволяя ему надеть его на меня.

— Как тебя зовут?

— Артур.

— Ты знаешь, что остался без работы, Артур?

— Догадался. Как только вас увидел.

— Ты что-то помнишь из сказанного здесь?

— Ничего. У меня плохая память. Еще хуже, чем слух.

— Позвони Ярославу, если вдруг твой работодатель в этом усомнится.

Он кивает, и я выхожу. Оказавшись в холле, иду дальше по залу ресторана, словно кукла, не ощущая ног и не видя людей. Только слепящую духоту, что сдавила грудь, и пробивающий тело озноб. Толкаю дверь и выхожу на улицу…

Здесь успел сгуститься сумрак, но еще видно. Над просекой висит еловый запах осенней хвои, но вдохнуть его не получается. И все сложнее идти.

Мне холодно. По-настоящему холодно — так, что зубы стучат. С каждым шагом, сковавший тело лед отпускает, и я ногами нащупываю слабость.

Нет, пожалуйста.

Но бесполезно бежать по этому дню дальше, мне все равно придется остановиться.

Я достаю телефон и непослушными пальцами набираю знакомый номер.

— Ольга Борисовна?

— Девочка… — выдыхает та с неожиданным чувством, которое я сейчас распознать не в силах. — Ты… все хорошо?

— Да? — глухо отвечаю. — Скажите вторую новость.

И она говорит то, что мое сердце уже знает, но отказывается слышать.

— Анна Сергеевна умерла. Сегодня ночью. Не кори себя, мы сделали все, что могли.

Глава 18

Ярослав

Я опускаю пистолет и обвожу взглядом присутствующих в кабинете людей. Все три партнера Корнеева молчат, двое утираются кровью — знают, суки, что я сейчас способен убить каждого, за мной не станет. Эти мрази уготовили мне тепленький прием, я предвидел это, когда они потребовали встречи. Понимал, что, узнав новость о Корнееве, змеи выползли из мешка и зашевелились. Но я не знал, что они приготовились загнать в этот мешок меня. Понял только оказавшись здесь.

Стальной Босс мог сколько угодно тешить себя надеждой, что после его смерти семья сохранит влияние в городе, его верные партнеры, как оказалось, считали иначе и ясно дали понять, что не поручатся за меня, если мы не сойдемся на условиях.

На «их» условиях. Считаться с каким-то боксером никто не собирался. Они так долго ждали этого дня, укрепляясь в империи Босса щупальцами, что закапали слюной весь стол, предлагая мне стать одним из них. Я не сомневался, что старый черт Корнеев крепко держал за глотку каждого, получив заверение в пожизненной преданности. И тем не менее, он еще был жив, а они уже стали теми, кто бросил комья земли на крышку его гроба.

Чувствовал ли я похожую ненависть к старику? Да, и еще какую. Я отлично знал, как он умеет впиваться в горло и добиваться своего. Но еще больше, сидя за этим столом и видя перед собой сальные рожи с жадными оскалами, я хотел впиться в их кадыки сам. А потом уже решим, кто и с кем у нас будет считаться.

Я как раз думал, до кого из них добраться первым… когда дверь в кабинет распахнулась и вошла она… Светловолосая молодая женщина, похожая на ледяную красавицу.

Марина Борзова. Моя жена.

Уверенная и гибкая пересекла кабинет, заполнив собой его пространство, и с легкостью скрутила змеям шеи. Они и понять ничего не успели, как подавились жалами. И будь я проклят, если и сам не опешил и не ослеп от ее появления.

Мышь? О, нет. Я последний идиот, если мог ее такой считать. Давно понял, что ошибался, а сейчас убедился насколько. А ведь она с первой встречи показала свой характер и не прогнулась, как я, идиот, ни старался. Как ни упрямился в желании отплатить Боссу за свою удавку. Не понимал, что это невозможно. Я просто никогда не встречал таких женщин, как она.

Марина. Моя жена. Неужели и правда, моя?

Старик Корнеев двинулся умом, если, зная характер дочери, выбрал ей в мужья сына шлюхи и улицы, не знающего, что такое семья. Не умеющего уступать. Я бы за это Боссу сам скрутил шею. Зато я знал, что такое долг, и он лучше всех должен был понимать, что не выпущу из рук свое, даже когда он наиграется в свои интриги. Я никогда этого не умел.

А теперь поздно, он мне не указ.

Она привела меня в чувство, когда отхлестала. Смотрела прямо большими серыми глазами, совершенно бесстрашно сверкая яростью и обжигая ударами пощечин. Я был ненавистен ей и принес боль. Плевать, что вдвое больше, она в полной мере дала мне это почувствовать. Даже в детстве тетке не рисковала касаться моего лица, только материла, отвешивая подзатыльники