— Ты так говоришь, — с подозрением сказал Рафик, — как будто сам этим занимаешься.

— А что я, по-твоему, делаю на своем замечательном посту главы семейства? Успешно совмещаю должность мэра с добровольными обязанностями всех выслушивать, и попробуй не отреагируй на жалобу! Причем зарплату мне никто не предлагает — еще чего не хватает, дополнительно скидываться на свой собственный дом. Должность не выборная, а практически пожизненная. Так что плачу за все ровно столько же, сколько остальные, но при этом должен думать, как достать канализационные трубы подешевле для общественных зданий и домов соседей или откуда взять цемент в наших лесах и степях при полном отсутствии производства оного. Устал я, честно, от подобного. Потому у меня экспедиции, подобные сегодняшней, со стрельбой и членовредительством, почти как отпуск проходят. Соседа, который тебе родственник и с которым вместе крыс гонял, не пошлешь просто так, даже если он чушь несет и делает вид, что чисто случайно забыл про срок очередной платежки.

— Эта? — спросил я Рафика, показывая на дверь.

Он посмотрел на номер квартиры и кивнул.

Я нажал кнопку звонка, потом еще раз. Затем нажал и уже не отпускал, слушая дребезжание за дверью.

— Может, нет никого?

— Есть, — уверенно отвечаю.

— Ты еще и сквозь дверь слышишь? — насмешливо спросил Рафик. Потом недоверчиво переспросил: — Нет, правда слышишь?

— Я вижу, — поясняю, не понижая голоса, — как глазок потемнел. Кто-то смотрит на нас изнутри. И если он дверь не откроет, я с удовольствием ее вышибу, — демонстративно Рафику. — Гражданин Охлопков Петр Денисович, открывайте, если не хотите больших проблем на давно не мытую шею, — еще громче сказал я в сторону двери. — Милиция явилась по вашу грязную душу.

Замок заскрежетал, дверь приоткрылась, явив нашим взорам невысокого лысого человечка в тренировочных штанах и грязной майке.

— Вы кто? — проблеял он опасливо. — Документы покажите.

— Вот это, — отодвигая его в сторону и проходя мимо, не делая попытки достать что-нибудь из кармана, за полным отсутствием там краснокожего удостоверения, сказал я Рафику, — яркий представитель племени не желающих поддерживать чистоту и порядок не только в доме, но и в собственной квартире. Ты посмотри, что тут делается! Месяца два минимум никто не убирал и даже посуду не мыл. Из-за таких придурков дом постепенно превращается в помойку.

Я взял с пола газету и постелил ее на стул.

— Липкий, — пояснил свои действия вставшему у входа в комнату Рафику. — Шприц где? — поинтересовался у хозяина.

— Какой шприц? — испуганно переспросил он.

— Тебе лучше знать какой, — равнодушно отвечаю. — Будешь юлить… найду, даже если нет. Только, уверен, есть. А сожительница твоя где? — без перехода спрашиваю.

— В магазин пошла.

— В смысле за дозой?

— Я не понимаю, о чем вы говорите! — воскликнул он.

— Сейчас поймешь, — сказал Рафик и заехал ему немаленьким кулаком в солнечное сплетение. Мужичок рухнул на пол, скорчившись от боли. — А можно я его еще ногами попинаю? — кровожадно спросил Рафик.

— Что вы себе позволяете, гражданин старший оперуполномоченный? — равнодушно поинтересовался я. — А зачитать предварительно Правило Миранды?

— Это где про право на адвоката и право хранить молчание? Так мы не в американском сериале.

— Тоже верно, но бить надо так, чтобы не оставлять следов. Вот это — показывая на полуживое стонущее тело, — было хорошо, а ногами бить — синяки будут. Вот в прошлый раз, — объяснил я, — проверяемый споткнулся о твою ногу, сломал два ребра, а потом бегал по врачам с криками, что его избили. Толку все равно чуть, свидетелей не было, но нервы мне попортил. В старые времена брали валенок, туда гантели — и дубасили. Сейчас новые веяния. Демократическая общественность может возмутиться, поэтому бить надо умело. Посмотри пока, что интересного в комнатах есть.

— А зря, хоть удовольствие получим, — не согласился Рафик и вышел. — Если что, зови, — крикнул он уже из другой комнаты.

Я подождал, пока мужичонка отдышится, и, подняв его за ворот двумя пальцами, усадил на стул напротив себя.

— Полегчало?

Он поспешно закивал.

— Вот и хорошо. Думай в другой раз, с кем разговариваешь. Руки покажи.

— Чего?

Я взял его за плечо и задрал рукав.

— Ну как и ожидалось, — порадовался, обнаружив следы уколов. — Будем дальше общаться, а то я уж подумал, что ты весь из себя невинный и чисто случайно мимо проходил.

Я оттолкнул этого типа так, что он шлепнулся на стул.

— Кем тебе приходится Екатерина Токарева?

— Никем, — поспешно ответил он.

— А вот она говорит другое, — обрадовал я его. — Когда бедную девочку поймали на краже в бутике, она сказала, что ты ее отчим. Очень многое рассказала про интересные нравы, царящие в этой квартире. Про то, что здесь практически притон наркоманов, и ко всему еще ты, Петр Денисович, приторговываешь, а ее послал воровать. Нехорошо.

— Не имею к ней никакого отношения, — твердо ответил он. — Она вообще совершенно неуправляема, постоянно врет, ворует, сбежала из дому… И даже мать не имеет на нее никакого влияния. Делайте что хотите, но она все врет.

— Посадят ведь девочку, — укоризненно сказал я. — Адвоката хоть найди.

— Там в колонии она получит правильный урок жизни, — продолжая держаться за живот и морщась, заявил он. — А на адвокатов у нас нет денег. От государства положен бесплатный.

— Документы давай сюда, скотина, — приказал я.

— Какие документы? — испуганно спросил он.

— Все, что есть. Свидетельство о рождении, паспорт, страховка… Все неси.

Он поспешно метнулся в комнату и вернулся через минуту в сопровождении Рафика, с большой жестяной коробкой в руках.

— Жуть, — сказал мой напарник, — кровать и перекосившийся шифоньер. Больше ничего, даже половичка.

— Что есть за чудо такое «шифоньер»? — удивленно поинтересовался я.

— Шкафчик такой на ножках, — угодливо сообщил Петр Денисович, ставя на стол коробку.

— Это есть, — перебирая бумаги и откладывая в сторону, перечислял я, — это тоже… О! Фотографии. Потом разберемся, пригодится. Вот это тоже удачно, не надо теперь дожидаться возвращения…

— Э… — проблеял хозяин. И мгновенно получил по шее от Рафика, так что чуть не слетел с табуретки.

— Что «э»? — вроде не понял я, засовывая документы в карман. — Получишь паспорт сожительницы потом. И, — подумав, отправил второй туда же, — свой тоже. Придет по почте. Или в отделение милиции заходи, там будет. Как мне больше не понадобится, так и заброшу вашему участковому. Нам лишние бумажки ни к чему… Да и соседи на тебя жалуются, — доверительным тоном сообщил ему. — Мы тут навели справки, прежде чем в гости идти. Не одна девочка рассказывает про наркош, таскающихся сюда, и про крики по ночам, и про то, как ссыте в подъезде.