Он огляделся, ища, где присесть, но потом плюнул и уселся на ту же кровать.

— Давай я немного облегчу твои муки… совести, или что у тебя там изъявило желание проснуться. — Вот вроде и пытался изобразить презрение во взгляде, но тем не менее голубые глаза Мора были на удивление теплые. — Другие Мастера — еще гаже тебя. Потому-то я и не хотел оставаться с дражайшей родней. Подобрали бы мне такую же грымзу, как они сами, и лязгнуть бы не позволили. Оно мне надо?

— Ну спасибо, — прохрипела я, пытаясь улыбнуться сквозь гримасу неуверенности и страха. Прижала к себе пискнувшего мелкого, посмотрела в его блестящие глазенки и снова едва не заревела. Маленький, доверчивый… нежный такой, хрупкий… почти как Мордред. А я…

— Чего?! — охренел бессовестно подслушивающий мои мысли Мор. — Как я?! В каком месте я нежный и доверчивый?! И… хрупкий?! Да ты мной тварь вместе со стенами крошила! Пришлось соврать про взрыв газового баллона! И это ты мной еще не в полную силу билась!

— Да не в том месте хрупкий, — поневоле хихикнула я сквозь слезы.

— А в каком же?! — недобро прищурился он в ответ.

— И не в том! — Я потихоньку отдышалась — между прильнувшим Васькой с одной стороны и толстым теплым гусем с другой и правда стало как-то легче. — Ты о чем вообще подумал? Я душу имела в виду!

— Души сами по себе достаточно хрупкая материя. Потому и существуем мы — жнецы, — как-то тяжело вздохнул он. — Если не очистить душу от налипших на нее негатива, злости, страха и переживаний — пройдут тысячи, а то и сотни тысяч лет, прежде чем она сможет восстановиться в мироздании. — Было видно, что столь длинные и серьезные рассуждения он не привык говорить вслух. — А насчет того, что рядом с тобой опасно, — выброси уже чушь из головы. Гвоздя никто на охоту не потащит, пока не вырастет и своего Мастера не найдет, а мы с тобой в любом случае должны работать по назначению. — Он махнул рукой куда-то в сторону.

Я невольно скосила туда глаза, ничего опасного не обнаружила и выдохнула. Почему-то сейчас мне очень даже нормально думалось, что я не хочу никакого риска у себя дома поблизости от моего… ребенка и моего мужчины. От моей семьи.

— Потренируешься пару лет и, может, будешь нормально в транс входить, без этих перепадов, когда сначала смерч в мозгах от азарта, а потом откат и истерика, — резюмировал тем временем белобрысый ментор. — Выдыхай уже, М-мастер мой недоделанный. Твои инстинкты — это нормально. Даже, наверное, круто. Просто надо ошейник надеть и вовремя тебя тормозить. Справлюсь! — усмехнулся он.

Я, все еще придерживая одной рукой Ваську и отпустив Ганса, подползла по кровати поближе к нему, устроилась под боком, взмахнула намотанным на мои плечи одеялом как крыльями, чтобы обхватить и затащить в теплый кокон мужчину, а потом положила голову ему на плечо и закрыла глаза.

— Не бросай меня… пожалуйста… — Горячая капля обожгла щеку и упала куда-то в его волосы. И еще одна. — Я… я еще, наверное, не люблю… я не умею, и времени прошло мало. Но я уже… начинаю. Кажется.

— У нас привязка, дура. Куда я от тебя денусь?.. — У Мордреда покраснели кончики ушей, и он поспешно отвернулся, утыкаясь носом в плечо. — Да и не хочу я вечность ходить и о совесть спотыкаться. Ты ж без меня помрешь и гвозденка уморишь. Так что...

«Не уйду», — прошелестело у меня в мыслях.

Я прижалась еще крепче и почувствовала на плече его руку — он обнял нас с Васькой. Но буквально на полминуты — почти сразу отстранился, выпутался из одеяла и даже Ваську отобрал. Посмотрел оценивающе и хмуро. На меня, на беззубо улыбающегося пацаненка. Потом резко всучил мелкого обратно:

— Оголодал уже, ржавенок. И не на скверну, а на обычную еду. Займись дитем, я пойду кашу ему приготовлю. И… и потом одевайтесь. — Слегка подумав, он решил пояснить: — Надо идти регистрироваться, нечего дикаркой без карты по тварям скакать. Скверну мы, конечно, полной ложкой загребли, но второй раз этот номер может не пройти. Та парочка нам скорее от шока свою тварь простила, а некоторые и скандал организовать могут. И вообще… — Его выражение лица снова вернулось к высокомерно-стервозному, но от этого не менее привлекательному. — Я задолбался жить как в пещере. Теперь у меня есть полноценный Мастер — я хочу получить нормальный доступ к цивилизации. И к своим счетам!

«Раз уж мне в кои-то веки повезло и твое чувство вины сделало тебя такой послушной — надо пользоваться случаем».

— А это ты нарочно так громко подумал или само выскочило? — Как ни странно, его грубовато-приказной тон меня успокоил окончательно. Было в нем что-то такое… надежное.

— Ржа тебе… Не подслушивай! Блокиратор тоже в список внести надо, никакого личного пространства с этими необученными дикарками. Лезут в твою голову как к себе домой, а это, между прочим, невежливо.

— Я не виновата, что личное пространство у нас вдруг стало одно на двоих, да, Вась? Вот ты тоже так считаешь? Умничка!

— Вообще-то, этот гвоздь пока не только считать, но и думать связно не умеет, — ехидно ухмыльнулся белобрысый гад уже в дверях. — Так что неудивительно, что ваше мнение совпадает: ты в своем умственном развитии недалеко от него ушла. Иди памперс поменяй ребенку… общему!

Алико:

— Нет, не хочу. — Я раздраженно отодвинула тарелку. Еда пахла хоть и незнакомо, но очень вкусно. Беда только, что аппетита не было ровно никакого.

За прошедшую неделю я разобралась, как не умереть с голоду и обеспечить себе нормальную жизнь. Даже богатую, особенно по меркам нашего села. Было дико непривычно первые пару дней, но потом я перестала обращать внимание на невидимые силы, построившие мне посреди серого поля дом, засыпавшие округу землей и посадившие там целый ботанический сад.

То есть сначала было страшно. Потом немного интересно, хотя полностью насладиться этим чувством мне мешало беспокойство. Причем непонятно за кого — тот мужчина сказал, что с Галахадом и Кабато все будет хорошо, о них можно не волноваться и о них есть кому позаботиться. Я и не волновалась. То, что я чувствовала, называлось как-то иначе…

Потребовалось много времени, чтобы я поняла это странное ощущение. Жжение в груди и пустота — это не тоска, не волнение, не горе и даже не страх.

Это обида. Мне было ужасно, до слез, обидно за то, что меня выкинули, как половую тряпку, как… Собственно, родственники бабушки тоже так часто поступали, и я тоже поначалу плакала от этой боли. А потом перестала — эти люди стали мне родней только на словах, к тому же я не представляла, куда от них уйти.

А сейчас… мне было ужасно обидно. Просто ужасно. Причем я не обвиняла никого, и меньше всего Галахада. Ну, это же как на Кабато обижаться, что у него теперь другой заботливый хозяин.

Обижалась я по большей части на себя саму. Я все же не дура и за время жизни в клане многое успела узнать. В частности — то, какие отношения связывают Оружие и Мастера. Отношения были странные и противоестественные, на мой взгляд, но я уже давно не ребенок и знаю, что жизнь не спрашивает нашего мнения, чтобы устроить себя так или иначе. Ее надо принимать такой, какая есть.