– Я сама буду разговаривать с ним, – сказала Марта. – А ты просто стой рядом: мне так спокойнее будет.

Клим пожал плечами:

– Да ладно, чего его бояться? Или он совсем совесть потерял, пока меня не было в городе?

Марта ничего не ответила и побежала ловить рикшу.

Как на грех проехали мимо дома Нины. Клим отвернулся, нахмурился.

– Марта, чем проститутка отличается от куртизанки? – спросил он тихо.

– Проститутку берут напрокат, а куртизанку покупают. Ее потом могут передарить, потерять или убрать на чердак, но это именно покупка. У проститутки столько же шансов перерасти в куртизанку, сколько у свадебного платья из проката попасть в универмаг «Wing On». Но наоборот, конечно, бывает.

Паршиво, когда женщину можно купить. Она, бывает, и довольна своим положением, но все равно есть в этом что-то мерзкое.

Ресторан дона Фернандо – как нутро затонувшего корабля. Мебель ушедших времен, пропащие люди с пропавшими деньгами. Табачный дым колыхался, голоса – как из-под воды. И название у ресторана подходящее: «Летучий голландец».

– Вон он! – шепнула Марта и показала на толстого смуглого человека на сцене. Лакированный корпус гитары на коленях, на голове шляпа, рубаха расстегнута, в черных зарослях на груди – золотая цепь.

– Дон Фернандо! Спой про Мариэтту! – кричали из зала.

Он подкрутил колки, взял аккорд и тихо запел. Публика замерла, все глаза – на дона Фернандо.

– Мариэтта, моя красавица, как же мне с любовью справиться? – выводил он, и голос его звучал волшебно.

– Ну дает! – удивился Клим. – Вот уж не думал, что он на старости лет петь выучится.

– Очень это дело любит, – отозвалась Марта. – Тысячами долларов ворочает, а когда ему в шляпу мелочи накидают – радуется.

Марта надеялась поговорить с доном после выступления, но его успела перехватить коротконогая темноволосая женщина, по виду мексиканка. Он передал телохранителю гитару и ушел в задние комнаты.

– Все еще спасает землячек? – спросил Клим.

Марта кивнула. Во время строительства Южной тихоокеанской дороги в Мексику прибыло несколько тысяч китайских рабочих, там они обзавелись женами и детьми, а потом вместе с семьями поехали назад. Только на месте добрые католички узнали, что у мужей в Китае остались другие дети и другие супруги. Их самих закон приравнивал к наложницам. Развестись было непросто: дети должны были остаться с отцами. А какая мать пойдет на это? Несчастные сеньоры бежали к дону Фернандо и умоляли что-нибудь сделать. Обычно хмурого взгляда и обещания «Убью паразита!» было достаточно. Слава о благодетеле мексиканских женщин гремела по всему Шанхаю.

Марта повела Клима через кухню на второй этаж, где располагались казино и личные апартаменты дона.

На голубой двери – серебряная звезда, поперек – алая надпись: «Дон Фернандо Хосе Бурбано». В коридоре томились охранники.

– Дон Фернандо у себя? – сладко спросила Марта.

Из-за двери донесся громкий голос – по-испански:

– Скажи своему мачо, что ты согласна: мальчики остаются с отцом, а девчонки едут с тобой в Мексику. Тебе на одну больше достанется. Ну чего реветь-то? Все, поди прочь! Скажи своему, чтоб пришел ко мне, а то я ему ампутацию нефритового стержня сделаю.

Дверь распахнулась, и в коридор вылетела заплаканная женщина. Клим с Мартой посторонились, пропуская ее.

– О, кого я вижу! – заорал дон Фернандо, увидев их. – Клим, сукин сын, ты где был? Тебя за папиросами отправили – ты где их покупал? В Корее, что ли?

– В Аргентине, – ответил Клим.

Фернандо слушал его историю и радостно гоготал.

– Ба! И по-нашему научился говорить! А живешь ты где?

Клим хотел рассказать о «Доме надежды», но Марта его перебила:

– Мы по делу…

Ее план не произвел на дона впечатления.

– Прогоришь, – сказал он мрачно. – Борделей и так в городе полно: чуть ли не каждый день открывают новые.

– А Клим в меня верит и дает половину суммы.

– Откуда у него деньги? – усмехнулся дон Фернандо.

Марта незаметно наступила Климу на ногу: «Молчи, ради бога!»

– Он заработал.

– Как заработал? – не унимался дон.

Марта повернулась к Климу:

– Я ему расскажу, ладно? – и, не дожидаясь ответа, зачастила: – Он обдурил парочку купцов из Шаньдуна.

Клим узнал о себе много нового. Оказалось, что он предложил доверчивым купцам выбить лицензию на казино во Французской концессии – всего за десять тысяч. Шаньдунцы сказали, что сами передадут деньги. Явились в назначенный день в консульство, навстречу им из кабинета с надписью «О. Вильден, генеральный консул Франции» вышел солидный молодой человек.

Клим представил купцов:

– Месье Вильден, вот мои друзья.

Получив пакет с деньгами, молодой человек пообещал, что все бумаги пришлет по почте.

Купцы ждали две недели, а когда примчались в консульство разбираться, их тут же арестовали за дачу взятки – вернее, за попытку. При этом выяснилось, что солидный молодой человек никогда не работал в консульстве. Забрел в кабинет Вильдена «по ошибке», а потом вышел навстречу китайцам.

– Ловко! – захохотал дон Фернандо и повернулся к Климу: – И что, ты решил вложить заработанное в дело Марты?

Клим хмыкнул:

– Вроде того.

Дон Фернандо принялся раскачиваться на стуле.

– Надо какую-то особенность придумать, иначе клиент не пойдет. Марта – хорошая фирма, у нее репутация, но сейчас времена такие – на одной репутации не выедешь. В «Виктории» девочки в балерин наряжаются, в «Черных глазах» – в цыганок, в «Спортивном баре» – в футболисток или жокеев. У нас тоже должно быть что-то эдакое.

– А у нас будут девушки-флэпперс, – сказал Клим и достал из кармана фотографию, подаренную Лиззи.

Дон Фернандо и Марта переглянулись.

– Что-то непонятное… Это что за юбка?

– Такие сейчас носят все модные американки, – заявил Клим. – Мы стоим на пороге новой эры, где женщина будет свободна от порабощения. Пусть девушки Марты будут наряжаться во флэпперс. А публике все разъясним – я буду издавать специальный журнал.

Дон Фернандо согласился дать половину суммы, но при условии, что в задних комнатах устроят казино.

– На кой черт ты выставила меня мошенником? – спросил Клим, когда они с Мартой вышли на улицу.

Она поцеловала его в щеку:

– Мне надо было убедить Дона, что дело стоящее. Деньги всегда легче получить, если у тебя уже кто-то есть в доле.