Вдруг девушку осенила блестящая мысль. Со всей быстротой, допускаемой необходимой осторожностью, она вошла в дом, поднялась с себе в комнату, тихонько пододвинула кресло к борову, открыла отдушину и явственно услышала голос соседа:

– Всем этим и объясняется эта таинственность. Там ведь тоже принимают свои меры, и было бы рискованно без надлежащих предосторожностей подойти к такой важной политической тайне!

«Люблю политические тайны!» – подумала Беатриса и с полным комфортом откинулась на спинку кресла.

– Политическая тайна? – насмешливо переспросил скрипучий голос. – Но, поскольку я понял, дело касается самой обыкновенной любовной интриги, и моей возлюбленной супругой руководит, конечно, только чувство оскорбленной любви.

– Мне не трудно будет доказать вашему высочеству что это не совсем так! – последовало в ответ.

«Высочество? Это начинаете становиться интересным», – подумала прыткая девица Перигор.

– Ну, если и не совсем, то в значительной части. Во всяком случае, очень рад видеть тебя, милый мой Вард! Я провел скучнейшее время в этих разъездах по провинциям да крепостям, и мне так не хватало тебя и всего нашего милого кружка. Как ты поживаешь? По-видимому, ты совсем оправился? По правде сказать, я не чаял, что ты так легко отделаешься после схватки с этим гасконским проходимцем!

– О, полученная мной рана была мучительна, но не опасна. Во всяком случае с этим господином мы еще посчитаемся, – в голосе Барда послышалась непримиримая ненависть. – В данный момент он недосягаем, но я умею ждать!

– А, так этому авантюристу удалось укрепиться при дворе?

– О да! Ренэ Бретвиль, маркиз де Табр, герцог д'Арк находится там на положении привилегированной особы. Но, как рыцарь и защитник прекрасной Луизы, он падет вместе с остальными, когда завершится задуманное нами дело!

«Герцог д'Арк? Ренэ? – с восторгом повторила Беатриса. – Но это становится совсем интересным!»

– А это задуманное вами дело должно свершиться при моей помощи? – насмешливо спросил скрипучий голос– Однако моя возлюбленная супруга считает меня окончательно идиотом. После всех тех оскорблений, которым я подвергся по ее милости, я должен теперь помогать ей сводить счеты с ее возлюбленным, давшим ей чистую отставку, и девчонкой, из-за которой все это произошло? Да какое мне дело до всего этого! Провалитесь вы все там в тартарары, перегрызите себе горло, а я буду жить и наслаждаться жизнью!

– Благоволите выслушать меня, монсеньор, и увидите, что вы не совсем правы. Я не буду отрицать, что всеми нами руководят личные мотивы. Ее высочество имеет счеты и с королем, и с туреннской пастушкой, которая слишком уж нагло повела свою игру. Графиня де Суассон не может забыть то время, когда она была Олимпией Манчини и питала надежду стать французской королевой. Ваш покорный слуга имеет свои счеты с герцогом Арком, которому так покровительствует король, предпочитающий сомнительный пришлый сброд коренному дворянству. Граф де Гиш… Ну, мотивы Гиша не совсем ясны нам, хотя он пожалуй самый неукротимый и непримиримый из нас. По всей вероятности, он ревнует Арка, вытеснившего его из сердца короля. Возможно, что наш присяжный сердцеед потерпел крушение у пастушки. Кроме того, будучи предан всей душой ее высочеству герцогине…

– Только ли душой, милый Вард? Я кое-что слышал. Впрочем, не все ли мне равно? Пусть, пусть утешает ее и утешается сам! С моей стороны препятствий нет, дорога свободна!

«Вот это я называю быть удобным мужем!» – не без иронии подумала Беатриса.

– Итак, – продолжал маркиз де Вард, – я не буду отрицать, что всеми нами руководят личные мотивы. И если вы, ваше высочество, примкнете к нам, то достаточные личные мотивы найдутся и у вас. Я не буду говорить о том, что его величество допустил герцога д'Арка в своем присутствии наговорить вам кучу дерзостей. В данном случае его величество выступил во всеоружии своего высокого сана, и, как с королем, вы с ним считаться не можете. Но ведь он – не только король, он – брат вашему высочеству.

«Э! Так вот ты кто!» – подумала Беатриса.

– И довольно плохой брат! – буркнул скрипучий голос.

– Поэтому, – продолжал Вард, – считаясь с ним, не как с королем, а только как с человеком, вы едва ли можете забыть, что… что…

– Что Людовик наставлял мне рога, не переставая мне же читать мораль! – невозмутимо проскрипел брат короля.

– Что касается Луизы де Лавальер, то едва ли вы, ваше высочество, пожелаете забыть, что эта девчонка разыгрывала перед вами воплощенную невинность. Она отвергла вас, метя на нечто большее, а вы обратите в прах ее высокомерные замыслы. Затем, каковы бы ни были ваши счеты с супругой, – это узко семейное дело вашего высочества, – и, блюдя принцип рода, стоя на страже чести всей французской аристократии, вы не можете допустить, чтобы какая-нибудь провинциальная девчонка позволяла себе оскорблять вашу супругу. Оскорбляющий супругу принца оскорбляет самого принца!

– А ведь ты, ей-богу, прав, Вард! – произнес принц. – Твое здоровье!

Послышался звон бокалов. Затем Бард продолжал:

– Таким образом, ваше высочество, вы видите, что у всех нас найдутся достаточные личные мотивы. Но суть не в них. Удовлетворение желания свести личные счеты придает задуманному делу в наших глазах некоторый пикантный оттенок, налет забавы, скрашивающий серьезный замысел. Личные мотивы – это перец в рагу. Он придает вкус, но не сытность. И теперь, доказав вашему высочеству, какой интерес в соучастии с наш имеете вы как человек, я перейду к изложению обстоятельств, которые должны заставить вас примкнуть к нам, как принца крови и первого после короля дворянина Франции.

– Ой, милый Вард, пожалуй это будет слишком скучно! – жалобно протянул принц. – Ты знаешь, я ведь мало интересуюсь политикой и начинаю засыпать самым непреодолимым образом, как только предо мной затянут эту скучную канитель.

– Но это необходимо, потому что я вижу, что вы, ваше высочество еще не убеждены, – твердо ответил Вард. – Я постараюсь быть как можно немногословнее, а вы соблаговолите выслушать меня, потому что это крайне необходимо!

– Ну, говори Только покороче!

– Постараюсь – насколько возможно. Первое, на что я должен обратить внимание вашего высочества, это крайне опасное для всех нас направление ума и симпатий короля. Чем человек знатнее и ближе к королю, тем дальше король отстраняет его от себя и унижает. Родного брата король отравляет со скучным и трудным поручением, а какого-то проходимца, не представившего никаких документов, утверждает в высоком герцогском сане и сажает с собой за стол. Недавно произошел такой случай. Мольер, этот гаер, написал комедию, причем позволил себе в ней уже не просто увеселять общество, а высмеивать и поучать его. Он откровенно назвал ее «Жеманницы» и пересыпал самыми откровенными намеками, позволяющими угадывать в выводимых персонажах многих высоких особ, не исключая даже… супруги вашего высочества!

– Негодяй! – крикнул принц.