После аперитива языки развязались, за столом стало шумно.

Продолжая заниматься приготовлением обеда, Жозефина между делом вытащила из ящика шкафа колоду карт, которые тотчас же подхватила Кокетка, а Жюли в этот момент посоветовала хозяйке дома:

— Срежь левой рукой и задумай желанное, посмотрим, что нам скажут карты!

С тех пор как три дня назад Жозефина вернулась из поездки, она ни разу не видела Лупара. Бросив машину на одном из пустырей, он скрылся вместе с Бородой, приказав своей любовнице возвращаться домой и ждать от него вестей.

Катастрофа Симплон-экспресс наделала много шуму. Если люди из света почувствовали угрозу со стороны преступного мира, то представители парижского дна обнаружили, что на них надвигается опасность со стороны полиции. Из-за этого дела начнутся разного рода проверки, во время которых наверняка сцапают того или другого, поскольку у большинства обитателей этого квартала водились за душой какие-нибудь Мелкие грешки. Разумеется, никто вслух не произносил никаких имен, но в квартале Ла-Шапель, и особенно в районе улиц Гут-д'Ор и Шартр, заметили, что время, когда произошла трагедия, как раз совпало с отсутствием главных членов банды Цифр. Удивлялись также и тому, что Лупар до сих пор не появлялся в своей епархии.

Тогда Жозефина решила, что следует во что бы то ни стало отвлечь внимание окружающих и поэтому пригласила на обед своих близких подруг, которые, правда, в то же время были и ее самыми яростными соперницами. Девицы типа Кокетки и Жюли, и даже толстухи Эрнестин, не могли не завидовать Жозефине, которая была любовницей предводителя бандитов и самой красивой девушкой квартала.

В тот момент, когда все садились за стол и дамы бесцеремонно набросились на кусочки колбасы, разложенные на тарелки, дверь в квартиру открылась: на пороге стояла мамаша Косоглазка. Она отошла немного в сторону, чтоб протиснуть за собой огромную корзину.

— Право, я нюхом учуяла, что сегодня гуляют у Жозефины, — воскликнула мамаша Косоглазка, — и потом сказала себе: а почему бы мамаше Косоглазке тоже не подвалить сюда?

К тому же, Фифрина, — заметила она, обращаясь к Жозефине, — я принесла свою долю, думаю устрицы и пару дюжин улиток будут неплохо смотреться на столе.

Мамашу Косоглазку радушно приняли в свою компанию. Бузиль поспешил заглянуть в корзину торговки.

— Если только, — пошутил он, — мамаша Косоглазка не сыграла с нами шутку и не принесла лишь пустые раковины…

После второй бутылки красного вина гости разогрелись и громко заговорили каждый о своем, перебивая друг друга.

Кокетка сияла от радости.

— Карты подсказали мне, — сказала она, — что меня ждут деньги и любовь! Понимаешь, подружка, — добавила она, наклонившись к Жюли, — это то, чего в моем возрасте уже не ждешь.

Мамаша Косоглазка серьезно заметила:

— Брось шутить, карты всегда говорят правду, это так же верно, как верно то, что меня зовут мамаша Косоглазка. Я видела своего первого любовника в картах, за две недели до того, как переспала с ним…

Жозефина, несмотря на всеобщее веселье, временами казалась рассеянной, словно чем-то озабоченной. Вдруг она вскочила и подбежала к двери, в которую только что постучали.

Разговор, состоявшийся сначала на лестничной площадке, затем в квартире, с посетителем, которым оказался малыш Поль, сын консьержки, был далек от того, чтобы успокоить ее натянутые нервы.

— Мать послала меня предупредить вас, мадам Жозефина, что только что к ней обращались два типа и спрашивали о вас… По их виду сразу было ясно, откуда эти молодчики…

— Кто же это, — прервала мальчугана слегка побледневшая Жозефина, — ты их знаешь, Поль?

— Да нет, мадам Жозефина.

— Чего они хотели?

— Они не сказали.

— А что ответила твоя мамаша?

— Не знаю, наверное, что вы в своей комнатушке…

— А что еще? — настаивала женщина, вся взволнованная, настороженно прислушиваясь, не идут ли уже подозрительные гости, о которых сообщил ей малыш Поль.

Паренек, удивленный беспокойством, охватившим Жозефину, продолжал:

— Да вы не волнуйтесь, мадам Жозефина, они смотались, эти рожи, может быть, они уже не вернутся.

Принесенная новость явилась для всех холодным душем. На протяжении всего разговора Жозефины с малышом Полем гости молча сидели, не произнося ни звука. Потом парнишке дали в награду выпить стакан красного вина, и, когда тот исчез, Кокетка сухо заявила:

— Пусть отрубят мне голову, если это не фараоны!

Жозефина без сил опустилась на стул.

— Чего они хотят от меня, — прошептала она…

Бузиль развел руками:

— Откуда это узнаешь! Эти гады все время суют свой нос в чужие дела, и, как правило, это редко заканчивается чем-то хорошим.

Жюли успокаивала свою подругу:

— В любом случае они не поднимутся к тебе: жилище неприкосновенно!

Жозефина вдруг взорвалась:

— Черт, мне надоело вот так ждать и мучаться! На мне ничего не висит, и, если они будут меня донимать, я найду, что им ответить!

— Не психуй, — прервал ее Бузиль, — сиди спокойно в своей конуре и не трепыхайся, здесь они тебя не выловят.

— Наплевать мне на них! Наоборот, я была бы рада, если бы они сюда пришли, мы бы тогда с ними объяснились.

— Я понимаю тебя, — поддакнула Жюли, — я точь-в-точь как ты, чем ждать, уж лучше самой пойти…

— Давай, девочка моя, спустись на улицу, возможно, эти шпики еще где-то неподалеку, рискни, спроси, чего они от тебя хотят.

— Ну, что ж, хорошо, — воскликнула Жозефина, — решено, я иду!

— Если вдруг, — крикнула ей вдогонку Кокетка, — ты не вернешься сегодня, можешь рассчитывать на нас, мы присмотрим за квартирой… Счастливо, Фифрина, постарайся не угодить в кутузку!..

Но любовница Лупара не услышала последних напутствий, которые ей дала старая проститутка. Она стремительно спустилась по лестнице, пулей пронеслась мимо консьержки и выскочила на порог двери дома, залитого солнечным светом, который ударил ей прямо в лицо. Посомневавшись секунду, она повернула налево и вышла на улицу Шартр.

Поначалу Жозефина не заметила ничего подозрительного или необычного, что могло бы броситься в глаза, но вскоре сердце ее сильно сжалось. С обеих сторон, слева и справа, к ней подошли двое мужчин, одетых в приличную одежду, и пошли рядом с ней, словно это были обычные прохожие. Некоторое время Жозефина, с пылающими щеками, шагала, оглядываясь на своих молчаливых спутников и чувствуя, как бешено стучит кровь в висках от возросшего напряжения.

Неожиданно ее сосед по правую руку тихо спросил:

— Вы Жозефина Рамо?

— Да.