– С таким же успехом ты мог предложить пойти сегодня купаться. Все это прекрасно, когда есть лыжи. Но у тебя никогда не доходят руки…

– До чего? – усмехнулся Глеб.

– Сделать так, чтобы приходилось задумываться не о том, чего у меня нет, а о том, куда деть лишнее.

– Ты в конец запуталась, Ирина, – произнес Глеб, подходя к Быстрицкой со спины и обнимая ее за плечи. – Лыжи я найду за десять минут, а ты собирай дочь и наполни термос кофе.

Ирина внезапно улыбнулась и взмахнула рукой.

– Ты прав, Глеб, хватит мне дуться. Вот увидишь: окажемся на природе – мое настроение изменится.

– Только не в худшую сторону.

– Хуже – некуда.

Ирина начала собираться. Глеб, вооружившись телефоном, стал обзванивать своих немногочисленных знакомых, пытаясь договориться насчет лыж. Дело оказалось не из простых. Почему-то в последние годы лыжников значительно поубавилось.

Наконец ему удалось отыскать нужного человека. И самое странное – не в Москве, а в пригороде, недалеко от Архангельского. Спасителем Сиверова оказался директор дома отдыха.

– Какие проблемы! – воскликнул директор, видевший Глеба всего два раза в жизни, но хорошо запомнивший его щедрость. – Приезжайте, я не только лыжи, но и баньку вам устрою после прогулки.

– Ирина, как насчет бани? – крикнул Глеб.

– Как хочешь.

К Быстрицкой возвращалось прежнее настроение – ни с чем не соглашаться. Если получится плохо, то во всем обвинит Глеба, а если хорошо, то можно и промолчать. Женщина сеть женщина, и в этом ее прелесть.

– Решим на месте, – бросил Глеб в трубку и на всякий случай, чтобы лишний раз не тревожить Ирину, уже шепотом договорился с директором дома отдыха о том, что им забронируют двухкомнатный номер и место в столовой на несколько дней.

«Понравится – задержимся».

Глебу нравилось вот так, неожиданно, совсем не готовясь к этому, решать дела.

«Сюрприз – лучшее, что есть в жизни», – подумал Сиверов.

Он чувствовал себя уставшим, хоть в последние месяцы почти не работал.

Не прошло и часа, как все трое – Глеб, Ирина и ее дочь Аня, садились в машину. Чтобы не слышать нареканий, пришлось сделать вид, будто поехать именно в Архангельское пришло Глебу в голову только сейчас, и не обстоятельства вынуждают его к этому.

Город выглядит грязно даже зимой. Зато лес, поле сияли белизной, как в первый день мироздания. Ирина Быстрицкая немного повеселела и уже не так строго смотрела на Глеба. Здесь, за городом, Сиверов наконец понял, почему его потянуло из Москвы – он устал ждать каждое утро телефонного звонка с предложением нового дела.., и не дожидаться.

День проходил за днем, ему звонили, интересовались, как идут дела, обещали не забывать о нем, советовали отдохнуть. Но о работе никто не вспоминал. Глеб через день ездил в спортивный зал, тренировался, стрелял в тире. Но разве можно сравнить стрельбу в тире, борьбу на ковре с ощущением реальной опасности, ставшей в последние годы для Глеба Сиверова настоящим наркотиком! Хорошо отдохнуть день, два, максимум неделю. А если отдыхать приходится месяц – волком взвоешь! Тренированное тело требует нагрузки, мозг, привыкший решать сложные логические задачи, одну за другой прокручивает замысловатые комбинации иллюзорных дел, иллюзорных ситуаций. Сколько ни придумывай выходов из умозрительных сложностей, все равно жизнь окажется сложнее, а выход из сложной задачи – на удивление простым. Все решает интуиция, тонкий расчет лишь иногда помогает немного приблизиться к истине.

Ирина надела новую шубу и теперь сидела в машине, изнывая от жары. Открыть окно она не могла, продуло бы дочурку на заднем сиденье. К счастью, на полупустом шоссе Глеб с легкостью и без лишнего риска разогнал машину, дорога до Архангельского заняла совсем немного времени.

Ирина в этом доме отдыха была впервые. То, с каким почтением относился к Глебу Сиверову директор, заставило ее насторожиться. Довольно подозрительно, что Глеб, как оказалось, уже дважды снимал здесь номер, а она ничего об этом не знала. Насторожило Ирину и то, что директор совсем не удивился ее появлению – так, словно бы Глеб и в прошлые посещения приезжал сюда с женщиной. Но эти мысли тут же улетучились, лишь только Ирина встала на лыжи. Как давно ей не приходилось этого делать!

Девочка еле поспевала за взрослыми. Глеб бежал впереди. Он, почти не сбавляя темпа, взобрался на высокую гору и, дождавшись, когда Ирина поравняется с ним, оттолкнулся палками. Лыжи глубоко проваливались в снег. Ирине удалось сразу же попасть в проложенную Глебом лыжню. Она догнала его на спуске и то ли специально, то ли случайно, пошатнувшись, схватила его за плечо, в результате чего оба упали в снег. Глеб замер, увидев над собой ярко-голубое небо.

– Упал…

– Это я тебя сбила с ног – непобедимый. Ирина, смеясь, стряхнула с лица легкую снежную пыль и тут же поцеловала Глеба в губы.

– Эй, что вы там делаете? – закричала девочка, боясь сама ехать с высокой горы.

Глеб, даже не поднимаясь из снега, махнул ей рукой:

– Езжай, Аня, не бойся!

– Я налечу на вас!

– А мы убежим, – Глеб подмигнул Ирине. Та, часто дышала, то ли потратив много сил, чтобы подняться в гору, то ли ощутив прилив желания. Она, что случалось крайне редко, немного зло посмотрела на дочь, которая все еще не решалась оттолкнуться палками и съехать с горки – О чем думаешь, Ирина?

– Знаешь, если бы мы были одни, я, наверное, отдалась бы тебе прямо здесь, в снегу.

– И тебе не было бы холодно?

– Мы подстелили бы шубу, – прошептала Быстрицкая.

– Увидеть тебя в шубе на голое тело – это единственное, о чем я сейчас мечтаю.

– Можно подумать, раньше ты меня не видел.

– Ты зря предпочитаешь делать это в темноте.

– Хорошим, как и красивым, нельзя злоупотреблять.

– А ты хорошая или красивая?

– Я еще лучше…

Ирина засмеялась, быстро поднялась и принялась отряхиваться.

– А мне было так хорошо, – вздохнул Глеб, поднимаясь из снега.

Дочь Ирины неслась прямо на них.

– Держите меня, а то упаду!

Глеб и Ирина отпрянули, пропустив Аню между собой.

– Обманщица, – прокричал вдогонку Глеб, – ты прекрасно ездишь на лыжах.

– С горки, – добавила Ирина.

– Я и так вас догоню, – прокричала девочка, падая в снег.

– Не догонишь! – Глеб, широко отталкиваясь палками, помчался по целине.

Они прокатались на лыжах чуть больше часа. И когда вернулись в дом отдыха, то девочка от усталости едва держалась на ногах, хотя и бодрилась: сама почистила лыжи и переоделась, войдя в номер, упорно твердила, что отдохнет пару часиков и вновь станет на лыжи, что не хочет спать, таращила покрасневшие глазенки на мерцающий экран телевизора. Но усталость взяла свое. Анечка потянулась, зевнула и прямо как была, в свитере, в шерстяных штанах свернулась калачиком на огромной двуспальной кровати и крепко заснула.