От дальнейшего разговора меня отвлек звук приближающихся шагов. Две пары. Одна мерная, неторопливая; другую как будто тащили. По спине пробежали мурашки. Кто бы это ни был, его ведут сюда насильно.

Виттория вошла в комнату и толкнула своего «гостя» вперед.

Пожилая женщина влетела в свет свечи, и страх превратился в стрелу, которая угодила мне прямо в сердце.

– Нонна! – Я дернулась, но цепи держали крепко. Моя бабушка, которая на самом деле не приходилась мне бабушкой, была покрыта синяками и сильно избита. Ее нижняя губа распухла, как будто ее ударили кулаком или твердым предметом. Засохшая кровь запеклась на виске. Какими бы ни были ее прошлые проступки, ее боль пробудила во мне нечто жестокое. – Отпусти ее, Виттория.

Сестра швырнула ее на пол, затем взглянула на меня.

– Вот. Отпустила. Довольна?

Я переключила все свое внимание на бабушку, и она, наконец, посмотрела на меня в ответ. Печаль и… тревога исказили ее черты. Она увидела мой ночной наряд, татуировку SEMPER TVVS на пальце, другую татуировку на предплечье, цепи, и поморщилась.

Словно это я была монстром, а не моя сестра, которая избила ее и притащила в Царство Теней.

Я сглотнула подступивший к горлу ком.

– Бабушка. Все нормально. Это я.

Виттория отстраненно наблюдала за моей реакцией. Затем она пнула пленницу в бок, заставив ее свернуться калачиком, задыхаясь. Я кричала о пощаде, но, казалось, никто этого не замечал. Бабушкины губы зашевелились, и я поняла, что она не шепчет заклинание, а молится. Ее слова захлестнули меня; она молила Богиню о защите. От нас. Внутри меня что-то перекрутилось, болезненно и неприятно.

– Ты мне не поверила, – Виттория вытянула руку, словно обвиняя меня, – так что вот тебе доказательство. Она не спешит к тебе на помощь. И она не молится за тебя, хоть ты и в цепях. Заботится только о себе. Против природы не попрешь, и она совсем не такая миленькая, какой прикидывается. Ты в последнее время не пыталась покинуть это царство? Может, с какими-то трудностями столкнулась, дорогая сестра? Думаю, да, ведь она заколдовала ворота.

Я судорожно выдохнула. Бабушка перестала молиться и снова встретилась со мной взглядом. На этот раз искра осветила ее темные глаза. Вызов. Виттория была права. Моя бабушка ни о чем не сожалела и не собиралась извиняться перед врагом. И именно так она думала о нас. Обо мне.

То, что осталось от моего украденного сердца, разбилось.

– Почему? – спросила я тихим хриплым голосом. – В нашем детстве было хоть что-то настоящее?

На мгновение выражение лица Нонны смягчилось. Появилась бабушка, которую я знала, добрая, но суровая. Заботящаяся и любящая. Женщина, которая утешила меня, когда моя сестра «умерла». Она была моей опорой, поддерживающей меня во время самого страшного шторма в моей жизни. Или так мне казалось. Она была одной из тех, кто предал меня. И все же я не могла заставить себя ненавидеть ее. Даже сейчас. Это означало, что их блокирующее заклинание сработало. Возможно, под проклятием я была богиней, но чувствовала себя смертной.

– Прости, малышка. – Голос Нонны дрожал. – Мы сделали то, что было нужно.

Слезы, которые мне удавалось сдерживать, хлынули потоком. Они текли по моему лицу, соль покрывала губы. Все это было правдой. Каждое противное, злое заявление Виттории.

Я судорожно вздохнула, отчаянно пытаясь взять себя в руки. Я не могла понять, как женщина, которая любила меня как внучку, могла предать меня. Мне нужно было услышать, как она признается, что убивала других ради их сердец. Святая Богиня.

Это было выше моего понимания.

– Ты использовала самую темную магию, чтобы связать нас. Почему ты решилась на человеческие жертвоприношения?

Моя бабушка, которая теперь казалась безжалостным чужаком, на мгновение задумалась.

– На войне всегда есть жертвы. Люди понимают это так же, как ведьмы. – Бабушка сказала это без эмоций, словно перечисляла ингредиенты для заклинания или рецепта. – Две жизни за весь ковен… так решили старейшины.

Мой желудок скрутило узлом. Я не знала, что чувствовать. Не было ни угрызений совести, ни печали, только холодное оправдание зла.

– Кого ковен убил ради их сердец?

Виттория шагнула вперед, ее лиловые глаза сияли мрачным ликованием.

– Так хочется узнать развязку истории, но тебе стоит послушать весь рассказ. – Она посмотрела на Нонну. – Создай должную атмосферу. Иначе от тебя точно никакого толка. Расскажи ей о Софии. Своей подруге.

– София Санторини? – спросила я, опасаясь, что мне предстоит узнать. – Что ты с ней сделала?

Бабушка заставила себя сесть, дыхание давалось ей с трудом. Интересно, Виттория ушибла или сломала одно из ребер? Моя сестра дернула ее вверх и толкнула на стул, который материализовался из воздуха. За считаные секунды Виттория приковала ее.

Несмотря на все, что сделала бабушка, я попыталась вырваться, чтобы помочь ей, но от собственных пут было не избавиться.

– Давай, скажи ей, – потребовала Виттория, наклоняясь, чтобы прошептать ей на ухо. – Или я заставлю тебя.

– Я поймала ее на гадании в храме Смерти. И позаботилась, чтобы информация, которую она узнала, никогда не покинула его пределов. Были определенные… истины, которые доверили только мне и еще одному члену совета. Нам приказали хранить тайну любой ценой.

– И ты заперла ее разум почти на два десятилетия? – спросила я с явным недоверием в голосе.

– Она подверглась такому наказанию лишь потому, что решила пойти против воли совета и раскрыть наши тайны.

Она говорила так, словно это оправдывало ее действия и действия совета. Я испытывала бурю эмоций, и ужас был лишь ее частью.

Бабушка выпрямилась, упрямо вздернув подбородок, и выдержала мой взгляд. Всем своим видом она показала, что рассказывает исключительно по собственной воле, а не по принуждению сестры. Трудно было представить слезы на глазах Нонны в ту ночь, когда я обнаружила тело Виттории. Там, где когда-то была любовь, теперь между ними пылала ненависть, яркая и всепоглощающая. Я не могла поверить, что она прокляла свою подругу, а затем всю нашу жизнь использовала ее как поучительную историю.

– А теперь расскажи о ее принце, – сказала Виттория. – Во всех подробностях.

– В начале принц Гнева был проклят забвением всего, кроме своей ненависти, – сказала бабушка отрывистым голосом. Не от злости, а от боли. Ее дыхание сбивалось с каждым вдохом и выдохом. – Первая Ведьма сказала ему, что он лишится всего, что любит. В то время его волновали лишь его крылья. Это было до того, как он встретил тебя. – Бабушка снова прерывисто вздохнула. – Он проклял ее в ответ, пообещав взять взамен то, что любит она, если она не вернет ему крылья. Вот так она заключила сделку с дьяволом. Точных сроков