Гордыни стал жестким. – Точно так же, как Зависть знал, что она отправилась ко двору вампиров на юге, делала черт знает что, и никому не удосужился рассказать об этом, кроме Жадности. Ты же знаешь, какими раздражительными стали вампиры. Ходят слухи, будто они что-то планируют. И наш дорогой брат этим ни разу не поделился, верно? – бросил он Зависти. – Так почему же меня вызывают на лобное место за то, что я позаботился о своих насущных интересах?

Зависть улыбнулся.

– Ты ревнуешь, что Виттория пошла к принцу-вампиру вместо того, чтобы увидеться с тобой?

– Довольно, – сказал Гнев. – Наши земли разорили волки. Виттория мутит раздор с вампирами, который никому из нас не нужен. Она вырвала сердце Зависти, убила командира Жадности или помогла ей сбежать, отравила меня и похитила мою жену. Вам показалось, что сейчас самое время для проверок? Когда мы пытаемся раскрыть убийство, чтобы избежать внутренней войны? – Гнев выглядел так, словно готов сбросить своего брата с трона. Я удивилась, когда он этого не сделал. – Ты поставил на кон не только безопасность моей жены, но и мир на нашей земле.

– И я бы сделал это снова. Теперь мы точно знаем, что Эмилия ничего не замышляет против нас. Или тебя. Цель оправдывает средства, нравится тебе это или нет. Скажи мне, – продолжал Гордыня, вставая на ноги, – неужели у тебя ни разу не закрадывались сомнения? Ни разу? – Челюсти Гнева сжались, но он не стал отрицать обвинение. – Теперь ты уверен.

Муж взглянул на меня, и я выпрямилась. Я сомневалась в нем. Месяцами. И поэтому не имела права винить за ответные сомнения. Сейчас имело значение лишь наше новое будущее. Совместное будущее. Фундамент на месте, и если немного поработать, то у нас все получится. Чем дольше Гнев удерживал мой взгляд, тем больше закрадывалась неуверенность. Все будет в порядке, не так ли? Конечно, это было временное препятствие, которое мы преодолели. Иначе и быть не могло. Неприступное выражение лица моего мужа смягчилось. Но голос Гордыни нарушил момент.

– Кроме того, я отказываюсь верить, что мы позволим одной жалкой богине посеять среди нас раздор. Пусть занимается этим с волками и вампирами. Если моя проверка случайно отвлекла вас на одну ночь от скучного расследования Жадности, задев его чувства, то ему придется смириться с этим. Всем известно, что Веста была там несчастна. Он просто злится, что потерял что-то ценное. Ты же знаешь, как он бесится, когда у него что-то идет не так.

Несмотря на мой гнев из-за обмана, устроенного принцами Ада, я увидела в этом возможность получить ценную информацию.

– Откуда ты знаешь, что Веста была несчастна? – спросила я. – У тебя есть шпионы при других дворах?

Выражение лица Гордыни стало таким же злым, как и блеск в его глазах.

– Интимные разговоры, дорогая. Люди рассказывают мне всякие интересные вещи после того, как я украшаю их простыни.

– Кто тебе о ней рассказал? – продолжала я.

– Она сама, естественно.

Я замолчала. Это был довольно неожиданный ответ. Принцы не умели лгать, а значит, он говорил правду.

– Когда?

Гордыня пожал плечами.

– Может, неделю назад? Не помню точно.

Зависть сжал переносицу.

– Ты трахнул командира Жадности. Ты настолько туп?

– К вашему сведению, она сама ко мне пришла, – отрезал Гордыня. – Она не могла оторвать от меня глаз, и я отплатил ей тем же, чтобы не повредить ее эго.

– А потом ее убили, – сказала я жестким тоном. – Как думаешь, Жадность причинил бы ей вред, если бы поверил, что она дала тебе секретную информацию о его Доме?

– Разумеется, нет. – Голос Гордыни звучал неуверенно.

Гнев внимательно изучал своего брата.

– Как вы оказались все в одном месте?

– Она пришла сюда. На одно из моих собраний. – Гордыня посмотрел на нас. – Что? Я получил официальный запрос от Дома Жадности на ее присутствие. Он не рассказал?

Мы с Гневом переглянулись. Жадность вообще ничего не упомянул об отправке своего командира к конкурирующему двору демонов.

– Ты сказал, что она сама нашла тебя, – начала я, голова кружилась. – О чем она хотела поговорить?

Гордыня пожал плечами.

– Обычная светская беседа. Бал. Вино. Портал. Моя спальня.

– Почему она интересовалась порталом? – спросила я, чувствуя, что мы близки к разгадке.

– По той же причине, что и все, – отрезал Гордыня. – Она хотела знать, хорошо ли он защищен и ведет ли только к Изменчивым островам. Словно я оставлю что-то подобное без присмотра.

– И больше она ничего не говорила? Ничего такого, что могло бы показаться странным или неуместным?

– После этого мы мало разговаривали. – Гордыня сурово посмотрел на меня. – Если вы закончили меня допрашивать, я бы хотел выпить вина. Сегодняшний вечер оказался довольно мрачным.

Моя грудь внезапно снова заболела, напоминая о травме. Я хотела еще допросить идиота-принца, но мне требовалось лечение. А Гордыне, похоже, требовалась передышка: его гнев рос, а подталкивать принца к другому греху – уже плохая идея.

Гнев спустился ко мне по ступенькам, ничего не упустив.

– Пойдемте домой, миледи.

Не глядя на Зависть или Гордыню, я приняла руку Гнева и держала ее, пока его магия уносила нас. С этой новой информацией мне все труднее удавалось убедить себя, что Веста действительно мертва. Неужели она предала Жадность и связалась с моей сестрой и волками?

Я не знала, но я собиралась все выяснить. Если задать достаточно вопросов, я в конце концов получу все необходимые ответы. И если наживу при этом несколько врагов, то отделаюсь малой кровью.

Двенадцать

Гнев не привел нас ни в свою спальню, ни в мою. Он даже не повел нас в купальню, чтобы смыть грязь и кровь. Когда мы вышли из дыма его демонической магии, то стояли на сверкающем берегу Отмели Полумесяца.

От льдисто-голубой поверхности поднимался пар, приглашая нас окунуться в его обманчиво мирные воды, которые уничтожали все «созданное». Множество костей, торчащих из мелководья, словно остовы разбитых кораблей, доказывают, что смерть – это не бабушкины сказки. Подземная лагуна обладала чудовищным аппетитом, но было в ней что-то безмятежное.

Принц развернул меня, пока я не оказалась перед ним, затем осторожно потянулся к передней части моего платья, откинув его назад, чтобы получше рассмотреть мою рану.

Я зашипела сквозь зубы, когда ткань, присохшая к порезу, уступила мягкому напору Гнева, захватив с собой часть кожи и заставив рану снова открыться. Она сочилась и кровоточила.

Гнев вздрогнул, словно моя боль была его собственной.

– Есть заражение.

– Где ты был? – спросила я, мне не терпелось узнать. Я погладила его, с облегчением обнаружив, что он цел и здоров.