после войны случилось. – Тарасыч чиркнул спичкой, пыхнул табачком, огладил бороду и продолжил: – Я ведь до войны в Славковичах – кем бы вы думали, вовек не угадаете – сельским учителем работал. Как война началась, сразу, как полагается, на фронт добровольцем, а там… сами поди воевали, знаете, что тут у нас на Псковщине творилось. В первом же бою меня контузило, но немцы так спешили, что не всех раненых добивали. Я притворился мертвым, а потом в лес рванул. Мыкался там долго, грибами да ягодами питался почти месяц, а потом на партизан наткнулся. Да-да! Уже в сорок первом тут в лесах наши мужики отряды сколачивали и немцев били. Вот тогда мы с дядькой Русаком и познакомились. Он всю войну вот здесь, на этой самой заимке, и просидел вместе с внучком своим Степкой. Да-а-а! Когда немцы и эти ублюдки из «Омакайтсе» нас прямо в лагере накрыли, троих наших, и меня в том числе, дядька Русак со Степкой целый месяц укрывали и выхаживали. Если бы не они… Меня ведь ранило тогда. – Тарасыч оттянул ворот рубахи и показал шрам на груди чуть повыше сердца. – Граната немецкая рванула, чудом я в овражек откатиться успел, но один осколок все же меня нашел…

– А на лице шрам откуда? – поинтересовался Веня Костин.

Тарасыч цокнул языком, поморщился и махнул рукой.

– А-а-а, это уже здесь дело было! С косолапым как-то повздорили! Нос с носом по зиме с шатуном столкнулись. Пальнул я впопыхах в мишку из двух стволов, но попал не туда, куда надо было бы. Достал меня когтями мишка, и если бы не нож… Но впрочем, это к нашему делу не относится!

Зверев ткнул Веню в бок, Тарасыч продолжал:

– Так вот когда наши отсель немчуру погнали, вышли мы из лесов. Я тогда сразу на фронт подался, а когда до Берлина дошел, вернулся в родные края. Снова в школу устроился, да как-то про Русака вдруг вспомнил. Решил его навестить, дорогу до этого места я хорошо знал. Пришел сюда, а дядька Русак в своем домишке сидит – пьяный в хлам, а Степки нет нигде. На столе бутыль полупустая, кругом тарелки грязные, посуда поколотая. Ну я Русака кое-как в койку уложил, дождался, когда придет в себя, и стал выпытывать, что тут у них стряслось, случилось. Так он мне все и рассказал. Ушел, говорит, Степка в лес по грибы…

– Это в сорок пятом по осени было? – сухо уточнил Зверев.

– В сорок пятом… по осени… Короче, ушел Степка за опятами, да не вернулся. Поначалу Русак не особо тревожился. Степке ведь в сорок пятом уже тринадцать стукнуло, паренек он смышленый… был. Одним словом, не впервой ему было в лесу ночевать. Однако, когда вторые сутки прошли, Русак занервничал. Пошел он Степку искать, ну и нашел…

Тарасыч крякнул, утер рукавом глаза и хлипнул носом.

– Мертвого нашел? – все так же сухо уточнил Зверев.

– Хуже. Нашел километрах в трех от заимки Русак своего внука, а если быть точнее, не его, а то, что от него осталось.

– И что же он нашел? – не выдержав, спросил Веня.

– Обглоданный скелет! Скелет да обрывки мяса от Степки остались. А рядом следы кабаньи. Стадо там целое прошло. Тогда, в сорок пятом, за пять лет войны, когда почти все местные охотники на фронтах кровь проливали, зверья разного расплодилось, а кабанов уж было… Одним словом выходило, что Степка ненароком то ли на стадо напоролся, то ли поросят решил посмотреть, в общем, все выглядело так, как будто растерзали клыкастые свинки мальчонку, а потом обглодали до костей.

Зверев и Веня переглянулись.

– Страшная смерть! – поерзав и почесав подбородок, сказал Веня. – Ну а к нашему-то делу это как относится?

– Относится или нет, то вам решать, только дядька Русак уперся рогом, мол, не могли кабаны Степку убить!

– Кто же тогда его убил? – Теперь уже и Зверев не удержался.

– А кто его знает?

– Однако твердил тогда Русак, что люди Степку убили, а кабаны сожрали уже мертвое тело.

– И почему он так решил? – спросил Зверев.

– Русак, когда протрезвел, сказал, что убили Степку заезжие охотники! Они в ту пору у Щелокового ручья лагерем стояли.

– Что за место такое?

– Да так – тут, неподалеку. Так вот, Русак абсолютно уверен был, что именно эти охотники, которые сюда без его ведома пришли, Степку и застрелили. А еще поклялся он тогда, что посчитается с ними. С ними и с участковым, который должным образом расследование проводить не стал.

– Вы сейчас про Пчелкина говорите? – уточнил Зверев.

– А про кого же?

– Русак, когда Степку мертвого нашел, к Пчелкину несколько раз ходил. Требовал, чтобы тот убийцу отыскал, а тот дело на тормозах спустил и оформил все как несчастный случай.

– И что потом?

– Потом? Помыкался дядька Русак, пропьянствовал с недельку и ушел.

– То есть как ушел?! Совсем?! – воскликнул Костин.

– Судя по тому, что мне Колька рассказал, не насовсем он ушел, – ухмыльнулся Тарасыч. – Ясное дело, что вернулся… После того как ушел Русак, председатель сельсовета ко мне явился и предложил на место Русака пойти. Я в то время ведь как раз с фронта пришел, в учителях недолго проработал. А тут еще и какие-то немецкие недобитки школу нашу подожгли. Детишек в соседнее село учиться отправили, а мне туда ходить уж больно не с руки было. Вот я и согласился здесь остаться, охотхозяйством заведовать. Вот так я место моего товарища Захара Семеновича Русаева и занял.

Какое-то время все молчали, обдумывая услышанное. Тарасыч нервно курил, то и дело потирая покрасневшие не то от дыма, не то от воспоминаний глаза.

– Ах да… вот еще что! – словно опомнившись, продолжил Тарасыч. –  Судя по тому, что мне рассказал ваш Колька, Пчелкина убили как раз после того, как был убит Войнов. Так?

– Так.

– Ну вот. Пчелкин же перед тем, как его подстрелили, сюда приходил…

– К вам?

– Точно. Приходил он ко мне ни с того ни с сего на заимку, стал меня про Русака выспрашивать. Не знаю ли я, куда подевался дядька Русак.

– А вы?

– Сказал, что не знаю. Ушел и ушел.

– А что потом?

– Заночевал здесь на заимке и был таков.

Костин, Ломтев и Варя посмотрели на Зверева. Веня сказал:

– Значит, когда Русак застрелил Войнова, Пчелкин все понял и решил отыскать пропавшего егеря, но не нашел.

Зверев кивнул.

– Не нашел, потому что тот его опередил!

Глава пятая

Вернувшись на следующий день из Славковичей, Зверев тут же направился к Корневу. Несмотря на позднее время, тот еще оставался в управлении. На этот раз Зверев не стал ничего скрывать и сделал объективный и полный