– О чем вы?

Она вздохнула.

– Он не только Английский Волк, Арман. Он – ее первый муж.

– Этот негодяй был на ней женат?

– Боюсь, что да. И кроме всего прочего, его считают мертвым.

Диана пришла в кафе в состоянии душевного спокойствия, которое не испытывала уже давно. Благодарить за это следовало Элен. Диана решила купить ей какой-нибудь подарок. Не цветы, конечно. Возможно, духи. В parfumerie на Рю-Пасторелли продавали чудесные ароматы из близлежащего Граса.

Диана была удивлена и разочарована, что палатка Элен закрыта и владелицы нигде не видно. Она хотела справиться у Армана, все ли в порядке, когда у тротуара в нескольких шагах от ее столика притормозило такси. Взгляд упал на него рефлекторно, прежде чем она успела вспомнить: с этим покончено. Открылась пассажирская дверь, и Диана заставила себя отвернуться. Нужно действовать, как решила.

Через две секунды Диану будто ударили по голове. Перед глазами заплясали светлые точки. «Кажется, я теряю сознание», – думала она.

Этот голос.

Та самая, незабываемая медлительность речи.

Легкий уэст-эндский акцент.

Вальяжный уверенный тон.

– Через двадцать минут приедете сюда снова, хорошо? Я ненадолго. Если меня не будет, не стойте и не ждите, прокатитесь по округе, подберете меня где-нибудь. Это ясно?

Даже не поняв, что делает, она вскочила на ноги, пробежала между пустых столов, сбив по пути один из стульев. Быстро пересекла тротуар, резко схватила обеими руками потрясенного мужчину и развернула лицом к себе.

Диана уставилась на него изумленным взглядом. Ошибка. Этот человек не Джеймс. И совсем на него не похож.

Иллюзия длилась меньше секунды. Внезапно шок и гнев – и нечто очень похожее на страх – исчезли из глаз мужчины. Звериный оскал пропал, искаженные злостью мышцы лица расслабились.

Лицо чужака стерлось, его место заняло лицо Джеймса Блэкуэлла, рефлекторную агрессию сменило выражение крайнего удивления.

«Он не мертв».

«Я это знала».

«Я знала!»

После она не могла вспомнить, сколько времени прошло, пока он не выговорил первые слова – первые со дня их свадьбы больше десяти лет назад.

– Ну что, Диана… – его губы слегка тронула улыбка. – Думаю, нам обоим не помешало бы выпить, да?

Портье с загаром цвета café-au-lait[18] возносил очередную молитву Деве Марии.

«Пресвятая Богородица, благодарю, что уберегла меня от связи, мысленной и физической, с прекрасной англичанкой», – в третий раз за последние пять минут беззвучно повторял он.

Что было бы, если бы он попытался с ней флиртовать? Если бы предложил выпить кофе после смены, как и многим привлекательным постоялицам «Негреско»… От одной этой мысли вспотели ладони.

Она только что вновь вошла в фойе, на этот раз в сопровождении мужчины – по всей видимости, того самого «друга», которого искала.

Как она его назвала? Какой-то там Джеймс. Бейкуэлл? Нет, Блэкуэлл. Еще одно имя. Одному богу известно, сколько их у него. В Ницце все знали его как Le Loup, и сама мысль о том, чтобы приставать к его женщине…

Молодой человек вздрогнул от ужаса. Он не ввязался в это лишь по одной причине: накануне управляющий отчитал его за флирт с постоялицами. Нажаловалась какая-то американка. «Сука. Лучше бы поблагодарила за оказанное внимание, с ее-то муженьком – неряшливым жирным типом. Впрочем, как раз он, наверное, и накапал управляющему…» – молодой человек погрузился в неприятные размышления и забыл о Волке.

Джеймс и Диана сидели на террасе на крыше «Негреско». Высокие стеклянные экраны защищали от доносящегося с Английской набережной шума. Две чашки эспрессо стояли на столе нетронутыми.

– Ничего, что сидим на самом солнце? Может, попросить принести зонт?

Диана медленно повернулась и посмотрела на него. По дороге в отель они почти не разговаривали. Диане еще предстояло заставить себя заговорить: она до сих пор пребывала в состоянии шока. Джеймс сказал что-то про «Негреско», где они могут собраться с мыслями, она лишь кивнула в ответ. Она словно онемела. Только что случилось невозможное, мир разлетелся на осколки. Головокружение и чувство странной безучастности ко всему не отпускало ее.

– Не надо, – голос прозвучал хрипло, она прокашлялась. – Не надо. Еще рано, солнце пока не злое.

«Ну вот, – подумала она, – уже беседуем о погоде. Я говорю с мертвым человеком, чьи кости согласно официальным документам остались лежать в полях Северной Франции».

Появился официант с двумя маленькими бокалами коньяка.

– Merci. – Джеймс взял бокалы и передал один Диане. – Ну, до дна.

Диана залпом осушила бокал, голова закружилась еще сильнее.

– Кажется, я сейчас упаду в обморок.

– Не упадешь. Дыши глубоко, Диана.

Он приставил стул ближе и осторожно погладил ее по спине. Диана вздрогнула.

– Опусти голову. Продолжай глубоко дышать. Пройдет через минуту.

Так они просидели некоторое время, затем Диана со вздохом подняла голову, откинулась назад и бросила на него равнодушный взгляд.

Разумеется, он стал немного старше, но это совсем не бросалось в глаза. Седина еще не тронула волосы… Да и с чего бы? Ему ведь тоже едва за тридцать. Если чуть-чуть и поправился, то незаметно. Появилось немного морщин, но их смягчал загар. Глаза остались ясными, зубы – белыми.

Он улыбнулся.

– Здравствуй, Диана.

– Я знала, что ты жив.

– С самого начала? С того дня, как меня сбили?

Она медленно покачала головой.

– Нет. Только в последние недели. Я слышала твой голос из такси на цветочном рынке. Ты велел водителю везти тебя сюда. Я знала, что это ты. Была уверена. Побежала за тобой, но так и не нашла.

Он кивнул, словно извиняясь.

– Да, кажется, я помню тот день. Я кого-то забрал отсюда, и мы поехали в другое место.

– Ты давно в Ницце?

– Скоро одиннадцать лет. Приехал почти сразу после того, как меня подстрелили.

Кивнув, Диана отметила про себя, что он говорит об этом как об обычном, заурядном событии.

– Ясно.

Он внимательно посмотрел на нее.

– С тобой все нормально?

Она вдруг громко и резко рассмеялась.

– Конечно! Совершенно нормально. Ведь я встречаюсь с восставшими из могилы людьми за чашкой кофе в «Негреско» почти каждое утро.

Он вскинул вверх руки, будто прося прощения.