– Девятый уровень – это настоящий ад. Но я не знаю ни одного живого, кто там бывал. Ребята, покажите мне место! – оживился Харон.

Его глаза заблестели странным огнем, и я испуганно отклонился.

– Мы можем показать на карте, – вступил в разговор Толя.

– Поехали туда вместе! – он взял меня за руку, словно умолял. – Мы выйдем туда вместе с тобой, ты разыщешь любовь всей своей жизни, а я пройду туда, где никто еще не бывал!

«Любовь всей моей жизни!» – отдалось в висках.

– Мы можем показать место на карте, – уверенно повторил я слова Толи.

Харон был разочарован. Ему, вероятно, казалось – я могу дать толчок его исследованиям. Но я ясно понимал, что не имею желания шататься по этим уровням. Мне было сложно там одному, и я был уверен, что с придатком за плечами будет еще сложнее. Все, что я хотел – вывести Женю и навсегда забыть об этих мирах.

Уже в машине Толя принялся меня успокаивать:

– Я знаю, как это тяжело.

– Что тяжело?

– Твоя любимая в совершенно жутком месте, а ты не можешь к ней попасть. Уже второй раз тебе кажется, стоит протянуть руку, и ты ее выведешь! Но Женя снова оказывается недоступна. Ты, наверное, думаешь о ней день и ночь.

– Толя, я не люблю Женю! И никогда не любил.

Он уставился на меня вместо дороги. И я даже пару раз схватился за руль, чтобы выпрямить наш путь.

– Это ты себя так успокаиваешь? – никак не мог угомониться он.

– Нет, я еще со школы люблю другую девушку. И, наконец, я набрался смелости с ней встречаться.

– Ничего себе новости, я рад за тебя. Познакомишь?

Я оценил этого красавца ревнивым прищуром, и машина наполнилась громким смехом.

Мы ехали по ночному городу, времени было около двенадцати. Я всегда заискивающе заглядывал в окна неспящих многоэтажек. Эти уютные светящиеся коробочки, манили меня, и я беспричинно завидовал их уюту и семейному счастью. Странное, необъяснимое ощущение, когда вопреки здравому смыслу я хотел оказаться на чьем-то месте, прожить чью-то жизнь, думая, что она лучше.

Окна моего дома тоже горели, но они не показались мне ни уютными, ни загадочными. Мама отдернула штору, и, увидев знакомый авто, помахала рукой.

– Послушай, – вдруг Толя сменил тон, помогая мне пересесть в коляску, – меня постоянно мучает один вопрос, на который никто в этом мире не способен дать ответ.

– Какой? – напрягся я, понимая, что он осторожничает.

– Неделю назад я узнал, что через три дня после смерти Гали умер Стас. Его обнаружили утром в палате, а вскрытие показало мгновенную смерть при очень странных обстоятельствах.

– Каких? – не выдержал я долгих Толиных пауз.

– У него вытащили иглу из сердца. Все кто знал нашу историю, думают, что Галя забрала его с собой, отомстив за причиненную боль. Мне б не хотелось так думать. Галя строгая, принципиальная, но… Галя не убийца, понимаешь? Меня, как и всех, гложут сомнения, с которыми бы мне не хотелось провести оставшуюся жизнь. Я очень надеялся, что этот подонок проведет в камере всю свою жизнь, но он сбежал под предлогом смерти.

– Не совсем, если честно. Что ты на самом деле хочешь узнать? – прищурился я.

– Как он умер! Я хочу знать, как он умер…

Мы оба замолчали.

– Возможно, я успокоюсь и начну спать по ночам, если узнаю, что Стас получил по заслугам. Приходит ли к нему кто-то? Пугает ли его? Видит ли он руки в стенах своей палаты? Проигрывает ли ситуации прошлого? Раскаивается ли? – глубоко дыша, Толик вел свое перечисление, сильно запутавшись в чувствах. – Пойму если ты откажешься, но я прошу тебя сходить в астрал и посмотреть, что с ним. Ко всему прочему, Стас пал так низко, что если ты ищешь нужный уровень, то, как знать, возможно, вход именно там.

Он смутился от собственного предложения. Но был рад, что высказался. Этот план явно жил в нем давно и не на шутку тяготил. Увидев мое напряжение, он игриво подмигнул и добавил:

– Бас гитара у меня имеется…

«Какие бы ужасы не лицезрел, однажды каждый устанет бояться, и на смену страху придет опыт…»

***

Заехав за цветами, отец подбросил меня к Тане. И снова изнутри я трепетал в ожидании встречи.

«Интересно, так будет всегда? Или в один прекрасный день трепет пройдет, оставив лишь приятные воспоминания?!» – размышлял я, пока город сменился полем, а магистраль – проселочной дорогой.

Таня чрезвычайно мило улыбнулась, понюхав разноцветные ромашки, которые, кажется, совсем ничем не пахли.

– Ты вернёшься в институт? – принимая от матери лимонад и домашние кексы, специально приготовленные для нас, спросила она.

– Да, я уже начал готовиться. Надеюсь, смогу все вспомнить.

– Так вот, что тебя гложет? Конечно, сможешь! Даже не переживай!

Я знал, что вспомню, и гложило меня совсем другое.

– Послушай, Таня, если объект летит в черную дыру, она ведь непременно его проглотит. Другого не дано, ведь так?

– Ты сейчас образно или вопрос первокурсника к почти состоявшемуся астрофизику? – она обнажила свои прелестные зубы, заиграв ямочками.

– Это повлияет на ответ?

Она прищурилась и хитро усмехнулась.

– Ещё год назад, я бы сказала, что планета, попавшая в зону гравитации черной дыры, обречена. Но сейчас мы знаем об одной планете, что зависла перед горизонтом событий и выжила. Она всё ещё цела, вращаясь там с безумной силой. Планета подошла на такое расстояние, что может видеть свою прежнюю орбиту, но уже способна заглянуть за горизонт событий.

– А эта планета способна повлиять на горизонт событий?

Таня не на шутку задумалась.

– Ты, как всегда, задаешь интересные вопросы. Я подозреваю, что ты, как и прежде, сам знаешь на них ответы.

– На этот раз нет, – признался я.

Таня повернулась и крикнула сидевшему на веранде отцу:

– Пап, принеси телескоп, я его настрою.

Солнце зашло за горизонт, и первые бледные звезды быстро набрали свою сверкающую мощь. Таня покрутила несколько колесиков и пригласила меня взглянуть на раннюю Венеру. Наша соседка планета Венера переливалась перламутровыми оттенками, подобно изящной жемчужине.

– Она такая красивая, – прошептал я, вглядываясь в сложную систему зеркал.

– Это только издалека, – ревниво, ответила Таня, – вблизи эта фурия самая горячая в солнечной системе, несмотря на то, что вторая по счету. Одни её ураганы, невыносимое атмосферное давление и дождики из серной кислоты чего стоят. Будь осторожен, Антон, – подначивала она.