От одной мысли об этом у меня встает ком в горле. Если бы отец был здесь…

Я опускаю глаза на пешку и слышу его слова в своей голове: «Долг превыше всего».

Цена не важна. Я обязан защитить Оришу, даже если придется предать все, что мне дорого. Я отпускаю пешку и впервые расслабляюсь, позволив магии овладеть собой.

Это начинается незаметно. Я поднимаю голову. Что-то теплое расползается по моим жилам. Обруч, сжимавший грудь, исчезает, и сила, которую я подавлял, растекается под кожей. От ее пульсации желудок сжимается, отзываясь на охватившее меня отвращение.

Впрочем, враги будут использовать магию против нас, так что, если я хочу исполнить свой долг и спасти королевство, придется играть по их правилам.

Растворяюсь в жарком гуле, пульсирующем внутри. Медленно от тела сентаро отделяется голубое облачко воспоминаний, затем обвивается вокруг его головы. Когда я касаюсь дымки, ощущаю душу мертвеца: ее странный, резкий запах горящих дров и углей.

Мои губы непроизвольно искривляются, когда я тянусь к его ускользающей душе, вместо того чтобы бежать прочь, и ловлю ее. Передо мной появляется воспоминание об одном из тихих деньков, когда его храм был еще полон жизни. Он бежит по подстриженной траве, держась за руки с другим мальчишкой.

Чем больше я расслабляюсь, тем ярче видение. До меня долетает порыв свежего ветра. Я слышу песню, звенящую вдалеке. Каждая деталь становится четкой и ясной, как будто это мои собственные воспоминания. Я узнаю еще кое-что – его имя. Что-то простое…

Лекан.

Металлические каблуки звенят по каменному склону.

О небеса! Вздрогнув, я подавляю магию. Запах жженого дерева и угля вмиг исчезает, на его место приходит острая боль в желудке. Голова кружится после видения, и я лихорадочно массирую переносицу.

Секунду спустя из леса выходит Каэя. Мокрые от пота волосы липнут к коричневой коже, испачканной кровью мага. Когда она приближается, я тянусь к застежке, чтобы убедиться, что шлем по-прежнему скрывает волосы. Еще немного, и она бы поняла…

– Другого пути нет, – вздыхает она, опускаясь рядом. – Я прошла километр. Мост разрушен, и мы не можем достичь следующей горы.

Видимо, Лекан был умным – выбрал единственный путь, который позволил бы им бежать.

– Я говорила ему не делать этого. – Каэя снимает черный нагрудник. – Знала, что ничего не выйдет.

Адмирал устало закрывает глаза.

– Он обвинит меня в возвращении магии и никогда больше не посмотрит на меня, как прежде.

Я знал, о каком взгляде она говорит. Как будто она была солнцем, а он – небом. Этим взглядом отец смотрел только на нее, когда думал, что никто не видит.

Наклоняюсь и поправляю сапог, не зная, что сказать. Каэя никогда не теряла при мне присутствия духа. До этого дня я думал, она – из железа.

В ее отчаянье я вижу свое поражение. Так не пойдет. Я должен быть сильным королем.

– Хватит ныть, – обрываю я. – Мы еще не проиграли.

У магии появилось лицо. Значит, я должен использовать новое оружие.

– К востоку от Сокото есть сторожевой пост, – говорю я. Найди ведьму. Найди свиток. – Пошлем им сообщение о разрушенном мосте с твоим огнеястребом. Они могут отправить легион мух на работы, и мы построим новый.

– Отлично. – Каэя прячет лицо в ладонях. – Поможем им вернуться и убить нас, когда они обретут утраченные силы.

– Мы найдем их раньше.

Я убью ее. Я спасу нас.

– Как? – спрашивает Каэя. – Чтобы собрать людей и припасы, нужно много времени. А строительство…

– Три дня, – обрываю ее я. Как смеет она оспаривать мои приказы? Адмирал она или нет, Каэя обязана мне подчиняться.

– Если они будут работать по ночам, то успеют, – продолжаю я. – Эти рабы возводили дворцы и за меньшее время.

– Чем нам поможет мост, Инан? Даже если мы построим его, следы мухи к тому времени исчезнут.

Медлю и смотрю на утес. Соленоватый запах души девчонки почти пропал, растворился среди джунглей. Каэя права: мост не поможет. Я не смогу почувствовать предсказательницу. Разве что…

Поворачиваюсь к храму, вспоминая, как его близость наполнила мою голову голосами. Если он способен на это, значит, возможно, сможеть усилить мою магию.

– Шандомбль. – Я передвигаю фигуры сенет по доске. – Они искали здесь ответы. Может, я тоже что-то найду.

Да, так и надо сделать. Если я узнаю, что усиливает мое проклятие, смогу использовать это, чтобы отыскать след девчонки. Всего один раз.

– Инан…

– Это сработает, – прерываю я. – Призови рабов и следи за возведением моста, пока я отправлюсь в храм. Я найду следы девчонки и узнаю, куда они направлялись.

Опускаю отцовскую пешку в карман. Ветер успокаивает горячую ладонь. Война еще не проиграна. Она только началась.

– Пошли сообщение и собери людей. Я хочу, чтобы к рассвету они были здесь.

– Инан, как капитан…

– Я обращаюсь к тебе не как капитан, – обрываю я. – Как принц.

Каэя цепенеет. Между нами пробегает холодок, я чувствую это, но не отвожу глаз. Отец не терпел бы колебаний.

Я тоже не стану.

– Хорошо. – Она сжимает губы. – Ваше желание – закон.

Она уходит, а я вижу перед собой лицо колдуньи, эти серебряные глаза. Слышу ее озлобленный голос.

Смотрю через пропасть, туда, где ее просоленная морская душа исчезла в зеленой листве.

– Беги, – шепчу я.

Я иду за тобой.

Дома, во дворце, каждое окно в моих покоях выходило во внутренний двор. Отец возвел новое крыло сразу после моего рождения и настоял, чтобы было именно так. Цветение леопардовых орхидей в саду – это все, чем радовал меня внешний мир. Тебе нужно думать лишь о дворце, говорил отец, когда я умоляла его позволить мне выйти за его пределы. Будущее Ориши решается в этих стенах, и ты как принцесса должна быть в курсе всего.

Я пыталась прислушаться к его словам. Притвориться, что придворная жизнь радует меня так же, как мою мать, общаться с другими олойе и их дочерьми. Пыталась получать удовольствие от дворцовых сплетен. Но ночами я проскальзывала на половину Инана и, выходя на балкон, осматривала столицу. Думала о том, что лежит за деревянными стенами Лагоса, какой прекрасный мир мне откроется, когда я окажусь там.

Однажды, шептала я Бинте.

Однажды непременно, улыбалась она в ответ.

Мечтая, я даже представить не могла, что меня ждет пекло джунглей, москиты и острые камни. После четырех дней в пустыне я убедилась, что ад в Орише не один. В пустыне нет ни лисьего мяса, чтобы поесть, ни воды или кокосового молока, чтобы утолить жажду. Все, чем она одаряет нас в избытке, – это песок. Бескрайние горы песка.