– Почему вас здесь так много? – спрашиваю я, пытаясь не обращать внимания на сухость в горле.

– Надсмотрщики посылают нас на арену. – Кивком головы девочка указывает на едва видимую тень за городской стеной. Сперва мы не можем ничего рассмотреть среди красных дюн и песчаных барханов, но постепенно вдали проступают очертания амфитеатра.

Небеса…

Я никогда не видела строения столь впечатляющего. Арена состоит из иссеченных ветрами арок и колонн и простирается вглубь пустыни, уходит далеко в бесплодные земли.

– Вы ее строите? – Я морщу нос. Отец никогда бы не позволил рабам возводить сооружение, подобное этому. Пустыня мертва, она не прокормит столько людей.

Девочка качает головой:

– Мы участвуем в состязании. Надсмотрщики говорят, если мы выиграем, наш долг спишут.

– Участвуете? – Брови Зели ползут вверх. – Зачем? Ради свободы?

– И денег, – отзывается раб, сидящий рядом с девочкой. Капли воды текут по его подбородку. – Они обещают целое море золота.

– Нас выбрали не для того, – обрывает девочка. – У аристократов и так полно денег. Им золото ни к чему. Они хотят заполучить сокровище Бабалойе.

– Бабалойе? – недоумеваю я.

– Бога здоровья и болезней, – напоминает Зели. – У каждого божества есть священная реликвия. У Бабалойе это оун эсо айе, драгоценность жизни.

– Это правда? – спрашиваю я.

– Легенда, – отвечает Зели. – История, которую маги рассказывают предсказателям перед сном.

– Это не просто легенда, – возражает девочка. – Я видела сокровище своими глазами. Оно больше похоже на камень, чем на драгоценность, но оно настоящее.

Зели наклоняется к ней.

– Этот камень, – она понижает голос, – как он выглядит?

Арена гудит от пьяной болтовни аристократов. Солнце уходит за горизонт. Приближается ночь, но амфитеатр полон света. Фонари висят на каждой колонне. Мы идем сквозь толпу стражников и знати, занявшей свои места на каменных возвышениях. Я держусь за Тзайна, шатаясь, пока мы поднимаемся по древним песчаным ступеням.

– Откуда все эти люди? – бормочет брат. Он проталкивается мимо двух косидан в заляпанных грязью халатах. Несмотря на то что Ибеджи вмещает всего полсотни жителей, тысячи зрителей наполняют трибуны, среди которых много торговцев и богачей. Каждый смотрит в центр арены, предвкушая зрелище.

– Ты дрожишь, – говорит Тзайн, когда мы садимся. Мурашки бегут у меня по спине.

– Тут сотни духов, – шепчу я. – Многие здесь погибли.

– Да, если рабы возводили это место, наверное, умирали здесь дюжинами.

Я киваю и пью из своей фляжки, надеясь избавиться от привкуса крови. Что бы я ни ела и ни пила, ощущение меди на языке остается – слишком много душ вокруг заперто в пекле апади.

Мне говорили, что когда оришане умирают, их благословенные духи отправляются в алафию, страну покоя. Там они забывают муки нашего мира и купаются в божественной любви. Одна из священных обязанностей жрецов – направлять заблудшие души в алафию, а те взамен даруют нам силы.

Но души грешников или умерших насильственной смертью не могут подняться в алафию. Этот мир не отпускает их. Погруженные в свою боль, они остаются в апади, переживая худшие моменты жизни снова и снова.

Будучи ребенком, я думала, что апади – миф, предупреждение, чтобы заставить детей слушаться. Но пробудившаяся во мне жница чувствует страдания этих душ, их непрекращающуюся агонию и вечную боль. Я смотрю на арену, не веря, что все они остались в апади, погибнув в этих стенах. Никогда ни о чем подобном не слышала. Что, во имя богов, здесь случилось?

– Может, осмотримся? – шепчет Амари. – Найдем какие-нибудь улики?

– Давайте подождем начала состязаний, – говорит Тзайн. – Будет легче, когда все отвлекутся.

Застыв в ожидании, я смотрю туда, где за узорными шелками аристократов простирается металлический пол арены. Странное зрелище, если учесть, что нас окружает песок, который забился даже в щели растрескавшихся арок и лестниц. Ищу на нем пятна крови, царапины от меча или отметины огромных когтей, но металл блестит, как новый. Что же это за состязание?

Звенит колокол. Я поднимаю глаза. Толпа возбужденно кричит, все поднимаются со своих мест, и нам с Амари приходится встать на ступени, чтобы видеть происходящее. Улюлюканье становится громче, когда человек в маске и черных одеждах идет по металлической лестнице на платформу, возвышающуюся над ареной. Вокруг него странная аура, что-то властное и золотое…

Распорядитель снимает маску, открывая загорелое, улыбчивое лицо, и подносит к губам металлический рупор.

– Вы готовы?

Толпа оглушительно ревет. Гул вдали нарастает, и вот…

Металлические ворота разъезжаются в стороны, и на арену выплескивается бушующий поток воды. Кажется, это мираж, но она все прибывает и вскоре покрывает весь пол, яростно бурля.

– Как такое возможно? – выдыхаю я, вспоминая худых, как смерть, рабов. Люди умирают от жажды, а они тратят воду на игры?

– Я не слышу вас! – дразнит толпу распорядитель. – Хотите увидеть битву столетия?

Под пьяные крики толпы металлические двери по бокам арены открываются. Один за другим из них выплывают десять кораблей, навстречу волнам искусственного моря. Каждый – почти дюжину метров длиной, с высокими мачтами и спущенными парусами. Они плывут, а на борту матросы занимают свои места за штурвалом или у пушек.

На корме каждого корабля стоит роскошно одетый капитан, но когда я смотрю на команду, сердце замирает.

Одна из гребцов – рабыня в белом, чьи глаза полны слез – та самая девочка, что рассказала нам о камне. Она сжимает весло изо всех сил.

– Этой ночью десять капитанов со всех краев Ориши поборются за сокровище, которого нет у самого короля. Команда, выигравшая бой, будет купаться в море славы и золота! – Распорядитель поднимает руки, и два стражника выкатывают на платформу огромный, полный монет сундук. Вздох восхищения и зависти проносится по трибунам.

– Правила просты: нужно убить всех капитанов и матросов из других команд. В двух прежних битвах выживших не было, но, может быть, сегодня мы коронуем победителя.

Толпа ревет. Капитаны тоже кричат, от обещаний распорядителя их глаза загораются. В отличие от своих беспомощных матросов, они ничего не боятся.

Просто хотят выиграть.

– Капитана, который одержит сегодня победу, ждет особый приз: наша недавняя находка, ценнее всего, что мы предлагали раньше. Не сомневаюсь, именно слухи о ней привлекли вас сюда! – Распорядитель прогуливается по платформе, нагнетая напряжение. Меня охватывает страх, когда он вновь поднимает металлический рупор.