Он поднял глаза, и она быстро села рядом, взяв его руки в свои.

— Я говорю тебе это не для того, чтобы разбередить старые раны. Я хочу, чтобы ты открыл глаза, — тихо продолжила она, внимательно глядя в лицо брата, исполненное раскаяния. — Не трать время попусту, размышляя о прошлых неудачах. Ты никогда не видел мою дочь и не общался со мной шесть с половиной лет, но я тебя не виню. Впереди новая жизнь, и нам незачем оглядываться назад. Смерть Мегги отняла у меня частицу души, которая никогда не восполнится, но теперь я знаю, как непредсказуема наша жизнь. Люди, которых мы любим, могут внезапно исчезнуть. Мы должны их беречь.

Шарлотта коснулась его лица и ласково улыбнулась.

— Лови момент, Брент, но живи ради будущего. Я приехала сюда со своим замечательным мужем. Я хочу, чтобы вы подружились. У тебя есть милая дочка и очаровательная, умная жена, которая не знает, как сильно ты ее любишь. — Она понизила голос: — Найди Кэролайн, Брент, и скажи ей о своей любви. Переступи через свою гордыню.

Он долго смотрел на сестру, потом вдруг схватил ее руку и поднес к губам.

— Моя сестра так же умна, как и моя жена. Она тихо засмеялась:

— Ну что ж, раз уж я такая умная, последую собственному совету и разыщу Карла. — В ее глазах сверкнули озорные лучики. — А вдруг завтра ему на голову упадет люстра? Я хочу, чтобы он прежде узнал о том, что я ношу под сердцем его сына.

Он просиял.

— Значит, я опять стану дядей? Она сжала его руку.

— В августе, лорд Уэймерт.

— Как ты себя чувствуешь?

Шарлотта улыбнулась. Ее глаза вновь наполнялись слезами. Вот таким внимательным и заботливым она помнила брата.

— Как видишь, я стала слишком плаксива, — ответила она, вытирая щеки, — но у меня много энергии. Я все время ем шоколад и пирожные. Наверное, я скоро поправлюсь на сто фунтов, но это меня не волнует. Есть вещи поважнее.

Он тепло улыбнулся и, поддавшись внезапному порыву, прижал сестру к своей груди. Шарлотта дала волю слезам.

— Прости… — прошептала она, рыдая.

— И ты меня прости, Шарлотта, — тихо сказал Брент и потерся подбородком об ее макушку. — Обещаю, что буду хорошим дядей. Не стоит отчаиваться, ведь прошлое уже не вернешь. Ты открыла мне глаза.

Шарлотта присмирела в его объятиях, охваченная тихой радостью. Много лет она мечтала помириться с бра-

том и приехала в Мирамонт, надеясь, что Брент ее простит. Теперь можно со спокойной душой отправляться домой, в американский Род-Айленд.

Она нехотя села, вытирая глаза и глядя на его мокрую хлопчатобумажную рубашку.

— Тебе нужно переодеться.

— Да. Ты избавила меня от необходимости мыться. Он встал и вдруг увидел Розалин. Девочка запыхалась от быстрого бега. Ее личико пылало, а платье было забрызгано грязью.

Розалин настойчиво потянула отца за ногу.

Он тут же встал на колени и схватил ее за плечо, свободной рукой убирая растрепанные локоны с розовых щечек малышки.

Розалин увидела, что все внимание Брента обращено на нее, и немного успокоилась. Она сложила руки перед собой, потом раскрыла ладони и взмахнула руками.

— Что она хочет сказать? — изумилась Шарлотта.

— Она говорит «цветок», — прошептал он почти машинально.

— «Цветок»?

Розалин тяжело дышала, ожидая ответа, потом повторила свой жест. Ее глаза были круглыми как блюдца.

Брент покачал головой, и она потянула его за рубашку.

— Что-то случилось, — пробормотал он, схватил девочку и пошевелил пальцами правой руки.

К полному изумлению Шарлотты, Розалин подняла свою ручку и в точности повторила его жест.

Шарлотта опустилась коленями на холодную землю.

— Это буквы, да?

— Да…

— Что она написала?

— Мама.

— Цветок… мама?

Брент опять покачал головой, и явно непонятая Розалин снова быстро задвигала пальцами.

Его лицо вдруг побелело.

— Она говорит: «Маме плохо».

Брент опять написал в воздухе «мама», потом сложил перед собой руки, сжал кулаки и разжал их тем же жестом, который ему показала дочь.

— О Боже!

— Брент…

Он взглянул на Шарлотту.

— Кэролайн в теплице. Ей грозит опасность, Шарлотта, — объявил он напряженным от страха голосом. — Отведи Розалин в дом и сиди там до моего возвращения.

— Я пойду с тобой…

— Шарлотта, хотя бы раз в жизни сделай так, как я прошу!

Шарлотта молча кивнула и взяла протянутую руку Розалин.

— За меня не волнуйся, все будет хорошо, — спокойно сказал Брент. — Никому не говори, куда я пошел, и ни на секунду не выпускай мою дочь из виду. Понятно?

Она опять кивнула, и он ушел.

Кэролайн пошла в теплицу тайком, пренебрегая запретом мужа. Она не собиралась работать. Ей просто хотелось забрать письмо профессора Джексона, которое она забыла здесь два дня назад. Она решила, что если Брент ее здесь обнаружит, то вытерпеть его гнев все же лучше, чем сообщить ему о своем намерении уехать в Нью-Йорк.

Она решительно шагнула в стеклянное строение и быстро взяла с письменного стола сложенный листок бумаги. Внезапно в теплицу зашел мужчина. Кэролайн онемела от неожиданности.

Незнакомец держался спокойно, как будто был у себя дома. Он был очень красив: белокурые волосы до плеч, бакенбарды, обрамляющие твердую квадратную челюсть, синевато-серые глаза, густо опушенные ресницами, и изящные, словно вылепленные скульптором губы.

Одет он был также прекрасно: легкие брюки цвета ржавчины, светлая накрахмаленная рубашка без единой складочки, застегнутая под самое горло, и начищенные до блеска жокейские сапоги. На левой руке незнакомца висело черное шерстяное пальто. Это было странно. Как такой блестящий, красавчик очутился в лесу, ухитрившись не испачкать свой дорогой костюм?

Незнакомец представился Питером Уитсвортом, соседским конюхом. По его словам, он обходил окрестности и нечаянно набрел на теплицу. Увидев, как она вошла, он решил познакомиться.

Он свободно говорил по-английски, и все же что-то насторожило Кэролайн. Пожалуй, он был слишком вежлив и предупредителен. Она подумала, что ей следует держаться как ни в чем не бывало. Она бросила письмо обратно на стол и начала переставлять растения.

В течение десяти минут он ходил за ней по теплице, расточая комплименты и обсуждая холодную английскую зиму, что само по себе было странным: до сих пор погода стояла необычно теплая. Наконец он бросил пальто на скамью и тихо сказал: