– Нет. Они просто…

Хотела сказать – в гости, да язык не повернулся. Слишком уж звучит для слуха убийственно – дочки к маме в гости приехали. И вообще – страшно действовал на нервы насмешливый голос подруги…

– Ладно, жди. А какой номер квартиры?

– Пятьдесят шесть…

– Все, через полчаса буду. Девчонок домой отправь. Дело у меня к тебе, срочное.

Все, отключилась. А обидный осадок остался. Чего они насмешничают над ней кто во что горазд? Неужели все случившееся действительно так смешно? А может, и впрямь смешно? Если, допустим, отключиться и посмотреть на собственную ситуацию со стороны, как давеча, словно из зала кинотеатра. Да, смешное кино. Муж десять лет жене изменял, а она, дура, спохватилась. Молодец, как ловко ее за нос водил! Так тебе и надо, не зевай, значит! Нет, посмотрите на эту глупую гусыню, она еще и гордостью вся изошла, из дома ушла с чемоданами – после драки кулаками размахалась! Нет чтоб поплакать тихонько да простить великодушно от безысходности. А эта – нет, еще и детей мучит. Неинтересное кино, совсем глупое, аж зевать хочется…

– Это тетя Оля звонила? – вывел ее из короткой задумчивости Сашкин голос.

– Да. Чайник вскипел, сейчас чашки поставлю…

– Она что, сюда приедет?

– Да, через полчаса.

– Ну, тогда мы чаю быстро попьем да отвалим. Чего мы вам мешать будем, да, Маш?

– Вы нам совсем не помешаете, с чего ты взяла?

– Нет, мы поедем, пожалуй. Слышь, Машка…

Сашка повернулась к сестре, и глаза вдруг округлились, голос взвился возмущенной нотой:

– Ты что, полтарелки оладий сожрать успела?! Нет, ну ты посмотри на нее, мам. Ну бессовестная какая, глаз да глаз нужен! Скоро ни в одну дверь не войдет, проталкивать придется!

– Отстань от нее, Саш, не дави. Вот же взяла привычку – все время ее оговаривать! Пусть ест сколько хочет!

– А вдруг у нее булимия?

– Да ладно, не сочиняй.

Вдруг что-то щелкнуло в голове – ох, как же хорошо ей сейчас живется в этой короткой, но привычно ласковой перепалке. И ей, и девчонкам. И сердитое Сашкино лицо к месту, и Машкины растянутые в довольной улыбке, блестящие маслом губы. Только голоса Игоря не хватает – ах вы, мои мышата…

Сглотнула, с трудом сдержав слезы. Дорогая голова, сделай, пожалуйста, еще один щелчок. Сотри из моей памяти новое ужасное знание, напрочь и навсегда, чтобы я могла жить хоть как-то. А что, бывает же в кино – раз, и нападет спасительная амнезия…

– Мам, ты чего опять? Будто плачешь!

– Да нет, не плачу. Просто голова разболелась. Наверное, к дождю.

Выпив чаю, девчонки переглянулись – пора ехать. Они долго толкались в прихожей, отпихивая друг друга от зеркала и натягивая легкие курточки. Машка пыхтела, пытаясь застегнуть «молнию», Сашка нетерпеливо цокала каблучком по паркету. Чмокнули ее с двух сторон в щеки, открыли дверь и обе оглянулись в надежде. А у нее опять слезный спазм подкатил к горлу, будто надежда ударила в грудь острием ножа. Улыбнулась, махнула рукой – пока…

Через пять минут Ольга уже звонила в дверь. Даже слезы не успели высохнуть.

– О-па! Ну, я примерно это и предполагала, – глянула на нее подруга. – Чего ревешь-то?

– Девчонок жалко.

– Лучше себя пожалей, несчастная. Видела сейчас твоих красавиц. Вполне бодренько со мной поздоровались. Классные девки выросли! И машинка у них так, ничего себе. С мужиками-то спят уже или в гордой инфантильности пребывают?

– Не знаю, может, и спят. Это их личная жизнь, я не вмешиваюсь.

– Хорошая мамка, да? Все на доверии?

– Да, я им верю. Если захотят, сами расскажут. Вообще-то Сашка однажды вполне по этому поводу определенно выразилась. Говорит, за кого замуж пойдем, с тем вас с папой и познакомим. А пока – не приставайте. Интересная позиция, да?

– Что ж, нормальная позиция, вполне в духе времени. Главное, чтобы вы с Игорем с этой позицией были согласны. Но ведь вы же всегда и во всем друг с другом согласны? В хорошей семье главное – это согласие между родителями и детьми.

Ольга быстро повернулась к зеркалу, преувеличенно внимательно оглядела себя всю, с головы до ног, тем самым как бы обесценивая произнесенные общие фразы. Потом поймала в зеркале ее взгляд, усмехнулась. Очень грустно усмехнулась.

– Да ты заходи, Оль! – спохватилась Ирина запоздало с гостеприимством. – Чего мы в коридоре-то? Заходи, располагайся, будь как дома.

Ольга ступила в комнату, огляделась, осторожно присела на край диванчика. Произнесла тихо, грустно:

– Да уж, не Версаль…

– Согласна. Но жить можно.

– А кто спорит? Жить везде можно, смотря как. А курить в твоем Версале можно?

– Кури, сейчас блюдце принесу. Тетя Маша в своем доме пепельниц не держала. Может, кофе хочешь? Я сварю. Я вообще сегодня с утра на кухне толкусь, у меня день визитов.

– Ну и радуйся, что все вокруг тебя пляшут, глупенькая. Пока – пляшут. А через какое-то время привыкнут к твоему отсутствию и плясать перестанут.

– Хм… Ты сейчас говоришь, как мои девчонки. Почти слово в слово. Так будешь кофе или нет?

– Нет. А относительно того, что слово в слово, – ты как хотела? Что еще тут можно сказать? Такова жизнь, моя милая. Кто сознательно выбирает одиночество, тот должен понимать, что эту косточку ему придется до конца жизни догрызать. Ты как, готова к такому сценарию? Или думаешь, именно для тебя другой напишут?

– Ладно, Оль, не добивай, и без того плохо. Ты говорила, у тебя ко мне какое-то срочное дело есть?

– Ну, не совсем дело. Скорее предложение. Только дай слово, что не будешь сразу руками и ногами отбрыкиваться!

– Хм… Смотря какое предложение.

– Да нормальное, самое что ни на есть правильное в твоей ситуации. Я бы на твоем месте именно так и сделала.

– Что? Объясни наконец!

– Я бы обязательно съездила и поговорила с той женщиной. Ну, от кого у Игоря ребенок.

– С ума сошла? Нет, ни за что!

Она даже отступила на шаг, уставилась на Ольгу безумными глазами. Нет, как ей такое в голову пришло?!

– Да ладно, не шарахайся, как испуганная лань. Нет, а что в этом страшного, скажи? Неужели тебе не интересно ей в наглую рожу глянуть? В конце концов, она на протяжении долгих лет на твое семейное счастье покушалась! А по Уголовному кодексу вообще покушение приравнивается к преступлению! Давай съездим, а? Чего тут ехать-то? До Марьинска три часа на хорошей скорости! Ну, может, четыре. Разберемся по обстановке.

Ирина все еще не могла отойти от потрясения. Наверное, на такой вариант развития событий она не согласилась бы даже под дулом пистолета. Просто удивительно, как до этого Ольга додумалась. И вообще странно все это. Понятно, что подруга. Понятно, что доброе дело сделать хочет. Но во всем же есть какая-то граница, переходить которую другим заказано – даже неприлично предлагать такое.