Вот и спасибо, теперь знаю, кому глазки строить. Осталось только выяснить, где пьют. Может, у Нару там встреча с некромантом назначена.

Оказалось, в одном из баров. Название выведала хитростью: мол, есть одна знакомая, которой очень Нару понравился, хочу познакомить, но дать код диктино — слишком просто, лучше, чтобы они якобы случайно познакомились. Сойер в байку поверил: вся Инспекция знала, девушка я занятая, Гарету не изменяю. Только как объяснить это самому Гарету, если тот вдруг поинтересуется, куда меня вечерком понесло? Ладно, как-нибудь. Если доверять некому, приходится действовать самостоятельно. И нож, и шокер прихвачу, парик тоже достану, одежду сменю, не узнают.

—.. не знаю, как теперь это выплачивать. Его адвокат камня на камне не оставил от моих оправданий, — жаловался Гарет.

Он позвонил сам, как раз тогда, когда отпросилась-таки у Невриса. Тот признал, поимка некроманта дороже бумажек, но тут же напомнил, что никуда мне от статистики и отчётов не деться, просто завтра больше сделаю. Даже не знаю, сложились наши отношения или нет, но, определённо, Неврис мне не нравился. Эх, знать бы, это личная неприязнь или вопль интуиции? Но копать под Невриса нельзя, это дело Синглера. Жаль, ничего о ходе проверки не узнаю, а спросить… Можно, конечно, но получу в ответ лишь: «Вас это не касается, работайте».

Непроизвольно оглянулась и убедилась, Нару никуда не делся, потащился следом. Сказала ведь: не надо, но ликвидатор и слушать не стал, приказ начальства важнее моих желаний. Надеюсь, ночевать Нару у себя собирается, я его в своей квартире не потерплю. Даже если он окажется чист перед законом. Выставлю за дверь, ещё и ускорение придам.

— Лена, ты слушаешь? — недовольно буркнул Гарет. — Или тебе совсем неинтересно?

— Интересно, очень интересно, — устало протянула я и буркнула Нару: — Раз уж вы здесь, то до дома довезите. Нет никакого желания тащиться пешком.

Телохранитель заартачился, однако я настаивала и вовсе не из-за усталости. Прекрасно бы прогулялась, просто не желала, чтобы Нару подслушивал личные разговоры. Мой диктино приватной связи не имел: дорогое это удовольствие, поэтому ликвидатор слышал каждое слово. Согласитесь, какое там сочувствие, когда кто-то подслушивает?

После долгих пререканий отправила-таки Нару в гараж, а сама пристроилась у стеночки, клятвенно заверив, что никуда не уйду.

Робкие первые птички смолили под вывеской Карательной инспекции, воровато посматривая на дверь. По тротуару сновали пешеходы, по улице проносились огне- и паромобили. От Адрона тянуло прохладой. Надо было, конечно, устроиться на парапете, но уж если дала слово… Ничего, потом погуляю, заодно в банк зайду, узнаю, как там мои денежки. Жутко любопытно, сколько стоит честь Мориса Алерно.

— Так вот, — продолжал Гарет; судя по шумовому фону, он тоже стоял на улице, — этот Лотеску даже на заседание не явился. Его выступление выслушали по изопроектору. Показательно, не находишь?

Сколько же желчи в голосе! Но я и не сомневалась, Лотеску не пойдёт: судят не равного. А тут ещё ведомственная проверка, мои измышления… Словом, визуальный режим — самое то. К тому же, зачем много говорить, когда есть адвокат?

— И что он сказал? — изобразила искренний интерес, но на самом деле думала о дяде: гадала, стоит ли ему звонить.

— Отказался принять извинения и сухо повторил суть обвинений. Адвокат же, ушлый малый, предъявил доказательства — запись разговора. Представляешь, они её сделать сумели! Как?!

— У богатых много возможностей, — вздохнула я и посторонилась, пропуская курьера. — Поведай уж, герой-любовник, в чём ты Лотеску обвинял. Он обмолвился о каких-то диких предположениях, но уточнять не стал.

— Да приревновал я тебя, — стушевался Гарет и перешёл на приватную связь: я слышала щелчок. — Просто решил, будто… И пригрозил очень нехорошо, разные слова употребил. А что я должен был подумать, — перешёл в наступление мой мужчина, — если ради него ты не пошла со мной в театр? Соседи рассказали, как ты разоделась, как с ним ворковала, как он улыбался, ухаживал… И вернулась ты поздно, может, уже утром.

— То есть решил, будто переспала с начальником? — сделала вывод я. — Замечательно!

— Я решил, будто вы любовники, — поправил Гарет, — то есть спали не один раз и за моей спиной. Вот и не сдержался… Он, между прочим, тоже хорош, так ударил, но судья и слушать не стал. Ну да, перед законом не все равны.

— Что в итоге-то? — заметив выезжавший из гаража паромобиль, поспешила закончить беседу. — Штраф?

— Угу. И выговор на работе. Начальник уже мозги промыл, доложили. Увы, Лена, никаких теперь тебе ужинов и поездок, я на мели. Десять ршанов платить. Сроку — полгода, иначе тюрьма. Вот такое дорогое удовольствие.

Воистину, дорогое! Жизнь впроголодь. Хотя этого следовало ожидать. Боюсь представить, какие выражения употребил Гарет, если выдумал такую чушь! А я ценный работник, если до сих пор не прошу милостыню.

Не удержавшись, спросила:

— А Лотеску что-то сказал или сразу ударил?

— Сразу, — буркнул Гарет. — Я же дверь открывал. Едва челюсть не свернул! Мне, между прочим, зуб лечить пришлось.

Он замолчал, а потом подозрительно спросил:

— Лена, ты на его стороне? Лотеску тебе нравится?

— Началось! — я закатила глаза. Очередной приступ ревности! Вот возьму и пересплю с начальником, раз меня уже в шлюхи записали. Чего уж там, чужие ожидания надо оправдывать. — Десяти ршанов и наших прошлых ссор мало? У меня кузину убили, тело ещё не остыло, а ты…

С каждой минутой я всё больше распалялась. Самый близкий человек — и выкинул такое, ушат помоев вылил!

— Давай, приезжай, верни ударчик-то! По такому случаю провожу до кабинета, поработаю дамой сердца. Но ты ведь струсишь, как тогда. Или Лотеску сильнее оказался? Так ты, вроде, тоже не слабак, дважды в неделю в тренажёрный зал ходишь. Хочешь, чтобы пожалела? А вот не стану! Сам виноват. Если решишь помириться, заезжай часиков в семь. Мы кое-куда вместе прогуляемся. А если до сих пор полагаешь, будто я изменила, скатертью дорога!

Знаю, выгляжу, как истеричка, но не смогла, не сдержалась. Отключила диктино и в сердцах кинула в сумочку. Кивнула сидевшему за рулём паромобиля Нару и плюхнулась на переднее сиденье. Хм, а ведь это личный, не служебный. Вот и хорошо, свой паромобиль всегда держат в порядке, синяков на ухабах не набьёшь.

— Госпожа ишт Мазера, я проверил, у вас нет врачебных противопоказаний, — слова Нару прозвучали как гром среди ясного неба. Стоило немного успокоиться, как новая напасть. — Так почему? И что за девушка?

Ясно, кое-кто проболтался товарищу. А ещё говорят, женщины сплетницы… Вот и доверяй после этого секреты мужчинам!

— Обычная, с двумя руками и ногами. У меня не лучший день, простите, и нет никакого желания обсуждать ерунду.