В конце июля – начале августа 1612 г. Второе ополчение подошло к Москве и взяло ее в блокаду. В четырехдневном кровопролитном сражении (21–24 августа) ополченцы разгромили войско гетмана Ходкевича, который шел в Москву с подкреплением и продовольствием для осажденных.

В конце сентября 1612 г. Второе ополчение объединилось с войсками князя Д. Т. Трубецкого, в результате чего Совет всея земли пополнился, как считал П. Г. Любомиров, большим числом провинциального среднего и мелкого дворянства и казачества, но уменьшилось число представителей от посадских людей, что подтверждается подписями под документами того периода. Из тех же подписей видно, что на первое место в Совете выходит князь Трубецкой: его подпись «боярин и воевода Дмитрий Трубецкой» стоит на первом месте, а подпись «стольника и воеводы Дмитрия Пожарского» – на втором.

В это время Совет всея земли является, по-сути, Земским собором, с чем согласен ряд исследователей, например, С. Ф. Платонов.[184] Однако, Л. В. Черепнин справедливо указывает, что функции Совета всея земли «были значительно шире, чем функции прежних земских соборов, созываемых каждый раз для обсуждения какого-то определенного вопроса. «Совет всей земли» в качестве верховного правительственного органа решал все основные вопросы внутренней и внешней политики».[185]

Совет всея земли от имени Московского государства исполняет судебную власть в стране (например, суд над покушавшимися на князя Дмитрия Пожарского в Ярославле), внутриполитическое управление (указы местным органам власти, сбор денег в казну), внешнеполитические функции (посольство к шведам, переговоры с послом австрийского императора).

В ряде грамот Совета была изложена программа восстановления Российского государства, центральным пунктом ее были выборы царя, без которого земцы не представляли дальнейшего существования страны: «Как нам ныне без государя против общих врагов, полских и литовских и немецких людей и русских воров, которые новую кровь в государьстве всчинают, стояти? И как нам без государя о великих о государьственных и земьских делех со окрестными государи ссылатись? И как государьству нашему впредь стояти крепко и неподвижно?»[186]

Программа предусматривала после освобождения Москвы от оккупантов и сепаратистов, провести выборы нового царя Земским собором. Л. В. Черепнин подчеркивает, что через грамоту проходит мысль, что избрание монарха «общим советом» (т. е. на земском соборе) является залогом «крепости и неподвижности» государства, ибо через «общий совет» «милосердый бог» укажет достойного кандидата на престол. К этому тезису грамота подводит исторически, касаясь прошлых судеб русской монархии. Со смертью Федора бог «прекратил благородный корень царьского поколения» и «производи владети Великою Росиею» Борису Годунову, принадлежавшему к «синклиту царьскому». Об избрании Бориса земским собором ничего не сказано, но подчеркнута кратковременность его «державства», которое божественный промысл «скоро прекрати». Очевидно, это не был избранник божий, провозглашенный «общим советом». Лжедмитрий I самовольно «наскочил на царьский престол». Василий Шуйский – законный царь, «и крест ему государю все целовали», но и он не был выдвинут «общим советом», напротив, в его правление произошло «злопагубное разделение в православных крестьянех». Далее пошли лжецари-самозванцы. Русская земля испытывает «конечное разорение» от польских захватчиков. Настала пора освободить ее и «выбрати государя всею землею».[187]

22 октября ополченцы взяли штурмом Китай-город. В руках поляков остался только Кремль. Вместе с оккупантами там засели и русские изменники-бояре со своими семьями. Были среди них и 16-летний Михаил Романов с матерью, инокиней Марфой Романовой и дядей, боярином Иваном Никитичем Романовым – вся близкая родня митрополита Филарета. Романовы привели поляков в Кремль, теперь же они были вынуждены разделить с захватчиками все тяготы осады.

Осажденные, желая избавиться от лишних ртов, выпустили за ворота женщин и детей, но это не помогло им долго продержаться: жестокий голод и недостаток боеприпасов заставил их сдаться.

25-26 октября началась сдача московского гарнизона.

Первыми вышли из Кремля духовные лица: митрополит Пафнутий, архиепископ Арсений и кремлевское духовенство. Затем появились бояре, и в их числе Михаил и Иван Романовы и князья Ф. И. Мстиславский, И. М. Воротынский. Б. М. Лыков, Ф. И. Шереметев. Почти все – родственники Романовых. У Федора Мстиславского перевязана голова, это был след ранения, которое нанес ему польский солдат, пытавшийся съесть его в собственном кремлевском дворце.

«Жаль было смотреть на них, – пишет Н. И. Костомаров. – Они стали толпою на мосту, не решаясь двигаться далее. Козаки подняли страшный шум и крик. «Это изменники! Предатели! – кричали козаки. Их надобно всех перебить, а животы их поделить на войско!»

И только через сутки сдались поляки (это время они потратили на то, чтобы укрыть в тайниках царские сокровища, награбленные ими в Кремле). Те из сдавшихся, кто попал в руки к Трубецкому, были истреблены полностью, сдавшимся Пожарскому повезло больше – они частично уцелели, но далеко не все.

По освобождении Москвы возник вопрос об избрании царя. Ряд авторов считают, что Земский собор, действовавший до прихода ополчения в столицу, был «распущен», и приступили к выборам нового. Но – пишет Л. В. Черепнин, – данных об официальном роспуске Совета всея земли, пришедшего из Ярославля, в источниках нет. Напротив, создается впечатление, что он продолжал свою деятельность и в Москве, и от него же исходила инициатива созыва нового (избирательного) собора. Идут переговоры с представителями земель, находящимися в Москве, рассылаются грамоты по городам.

«Пока избирательный собор не сформировался, прежний «совет всей земли» продолжал существовать. Так, 21 ноября 1612 г. «по приговору» Трубецкого и Пожарского и «по совету всей земли» были высланы к Соли Галицкой с приставом пленные «польские люди, которые сидели в Москве». В декабре 1612 г. «по приговору» тех же лиц и «по совету всей земли» была направлена грамота галицким воеводам и дьяку с предписанием оказывать содействие сборщикам денежных четвертных доходов, посланным из Москвы. Сохранилось недатированное известие о том, что (где-то на рубеже 1612 и 1613 гг.) Трубецкой и Пожарский «по приговору Кирила митрополита ростовского и ярославского и всего освященнаго собору и по совету всеа земли» посылали отписывать для «государевых обиходов… дворцовых сел пашенных и посопных и оброчных…». Подобные сведения не столь обильны, но они свидетельствуют, что земский собор при ополчении не потерял значения действующего органа и в Москве, хотя характер его взаимоотношений с воеводами Трубецким и Пожарским не поддается уточнению. Да, очевидно, четкого юридического определения эти взаимоотношения и не получили. Но, во всяком случае, и в данное время понятие «всея земля» – это не просто символ государственного единства, которое надо сохранить, а реальный сословно-представительный институт, с которым преемственно связан и собор, предназначенный для избрания царя».[188]