– Но ведь Матвей все уладит. Правда, любимый? Ты ведь поговоришь с Шамилем, или как там его звать, и все наладится. Так?

– Думаешь, ты сейчас нужна ему? Он выжал из нас все что мог и женился на тебе, дуре, именно из-за твоих денег, точнее, моих. Чтоб дальше идти по головам, как он это умеет и любит. Я чувствовал, я знал, что все этим и закончится, что я буду просить помощи у детдомовского выскочки, отродья, который был никому не нужен, а мы подобрали.

А вот это обидно. Но уже плевать.

– Твоя законная жена беременна. А ты трахаешь невесту ее брата. Красивая девочка Регина, правда? Такая нежная. Как вы с ней и с сыном провели выходные? Тебе понравилось играть в такую идеальную и красивую семью?

– Как трахает? Я…я не понимаю…Регину, эту бледную рыжую сучку? Что за сын?

Я бы сейчас убил его, выдернув шнуры из приборов, обмотав вокруг шеи, и с наслаждением бы затягивал. Чтобы слышать хрипы этого старика, видеть, как глаза вылезают из орбит. Как его тело содрогается в последних конвульсиях, и жизнь уходит уже навсегда.

Но из меня сейчас никудышный боец, да и не хочу марать руки об эту тварь. Двигаюсь ближе, смотря в мутные глаза старика. Знаю, ему осталось совсем немного, жизнь все расставит по своим местам и накажет по заслугам. Меня уже наказала.

– Если ты тронешь пальцем ее и моего сына, я закопаю тебя живьем, в дерьме, не побоюсь замараться, и ты будешь глотать его, пока не захлебнешься окончательно.

– А, вот я вижу моего Жарова, готового на все ради своих интересов.

– Папа, я не поняла, что за ребенок? Какой сын? У Матвея есть любовница?

Никто не обращает внимания на истерику Дианы.

– Не ваш и никогда не был.

– Да, ты слишком умный для этого. Но вот тебе загадка, решишь, никто никого не тронет. А будешь вставать на дыбы, кому-то станет плохо. Решишь мои проблемы, избавишь от Шамиля, найдешь груз, девочка с пацаном будут жить. Если нет, то жить будут, но ой как плохо. Грубо, но доходчиво.

Сжимаю кулаки, не отводя взгляда от Демидова, понимаю, старик может блефовать, но то, что он все знает, это точно. Рано, ой как рано, конечно, все открылось, но я думал, что у меня есть время.

– Принеси мои вещи.

– А вот это верное решение.

Нет времени с ним спорить, надо найти Регину и Костика, увезти, спрятать. У меня все еще есть надежда, что они дома, что она нормально добралась и сын в безопасности.

– Матвей, ты не хочешь мне все объяснить? Куда ты собрался? К ней? Матвей, ты слышишь меня?

– Сейчас найдем для тебя вещи.

Савелий уходит, что-то кричит охране, что стоит за дверью. Диана продолжает напирать с кучей вопросов, срываясь на крик.

– Я беременна, ты слышал? Я жду от тебя ребенка, а ты собрался бросить меня? Бросить нас?

– Я не знаю, от кого ты беременна.

– Как… Да как ты смеешь?

– Мне плевать, от кого ты беременна и беременна ли вообще. Мы разводимся.

– Матвей, нет!

– Диана, да, это не обсуждается.

– Я убью ее, эту рыжую подлую суку. Лично выцарапаю ей глаза и оболью кислотой, чтоб страдала до конца своих дней.

Встаю с кровати, болит вся левая сторона тела, удар пришелся на нее, хорошо помогли подушки безопасности, так бы мог переломаться весь.

Хватаю правой рукой Дину за горло, сильно сжимаю, подтягивая к себе. Она испуганно дергается, пытается оттолкнуть меня, упираясь в грудь.

– Я, тварь, тебя на куски порежу, если хоть тронешь ее пальцем. Уяснила? Повтори.

– На куски…если трону.

В очередной раз убеждаюсь, каким я был слепым и глупым, чтобы так испоганить собственную жизнь. Кажется, не расплачусь за это никогда перед своей девочкой.

– Если я только узнаю, вместе с папой будешь глотать дерьмо.

– Отпусти, отпусти… я… я… поняла, Матвей.

– Все в порядке, небольшая ангина, она же вызвала повышение температуры. Я выпишу нужные лекарства, два-три дня, и все пройдет.

– Ангина?

– Да не волнуйтесь вы так, на вас лица нет. Что холодное ел, признавайся? Мороженое?

– Да.

Костя кивает, точно, Матвей в парке покупал мороженое. Господи, словно это все было в другой жизни и не со мной.

Придя домой под утро совершено без сил, я лишь умылась, надела футболку и легла спать.

Уснула моментально, этот день окончательно вымотал и, кажется, выжал из меня все последние силы. Сцена с бывшим женихом, которого даже вспоминать противно, разговор с Матвеем, авария, спасатели, больничная палата. Его истеричная жена и тесть со странными намеками.

Все неслучайно, авария была подстроена, Матвей не мог не справиться с управлением. Значит, он кому-то мешает, и от него решили избавиться. Если бы вместе с ним погибла я, всем бы было все равно.

Наутро у Кости поднялась температура, сразу поехали в частную клинику. И вот сейчас немолодой доктор, тщательно осмотрев ребенка, дает указания по лечению:

– Полоскаем горло как можно чаще нужным раствором, соблюдаем постельный режим, больше пьем жидкости. Через пять дней желательно снова показаться.

– Спасибо.

Значит, никакого перелета, надо сказать папе, чтобы сдал билеты и взял на неделю позже. Не могу же я, как уже вконец безответственная мать, тащить ребенка в другую страну с температурой.

– Всего доброго. Константин, поправляйся. Держите, вот ваш рецепт и все рекомендации.

– Спасибо.

Костя тихо попрощался, вышли в коридор, снова потрогала его лоб, горячий.

– Сильно плохо?

– Нет, только глотать больно.

– Надо было не разрешать тебе есть мороженое.

– Оно вкусное.

– А лекарства сейчас будут не очень.

– Может, само пройдет?

– Нет, милый, не пройдет.

Странно, но с болезнью Костика все проблемы отошли на задний план. Все стало мелким и незначимым: разборки с Дианой, авария, бывший жених, который оказался скрытым садистом. Лишь Матвей еще вызывал беспокойство и волнение, как бы я старалась о нем не думать, не получалось. Как он там? Пришел ли в себя? Как самочувствие?

Но он сильный, так сказал доктор, он справится.

– Регина.

Вздрагиваю от громкого окрика. Мы только вышли на улицу, Матвей широкими шагами, прихрамывая на левую ногу, идет в нашу сторону.

– Костик, привет. Как ты? – треплет мальчика по волосам.

– Горло заболело, и мне выписали лекарства, мама сказала, что они невкусные. А еще постельный режим.