мы ходили за покупками с госпожой Эсмой в тот первый день и я познакомилась с мамой Деврима, меня так приятно удивили ее теплота и приветливость.

Мне показалось странным, что здесь это воспринимают вот так.

– Но это всего лишь слухи. Никто не знает правды, – добавила Гекче.

Мне понадобилось несколько минут, чтобы обдумать услышанное. Я пришла в замешательство и не нашлась, что сказать.

– Я не хотела тебя расстроить, – с грустью в голосе проговорила Гекче.

Я взяла вишневый сок и начала его пить.

– Ты меня не расстроила. Я просто очень удивилась.

Я не могла оправиться от шока и прийти в себя.

– Может быть, сменим тему?

Я лишь покачала головой. Не хотела думать об этом, по крайней мере, сейчас.

– Ты придешь на вечеринку в эти выходные?

Мне хотелось, чтобы она сменила тему, но этого вопроса я не ожидала. Я ничего не слышала ни о какой вечеринке.

– Какая вечеринка?

– В честь начала нового семестра третьи курсы собираются на вечеринку. Это ежегодная традиция, и там правда очень весело.

Все вечеринки, на которых я была в своей жизни, проводились для детей-сирот, чтобы скрасить их тоску по семьям.

Я довольно равнодушно пробормотала:

– Это смешно.

И Гегче сразу поняла, что я никогда в жизни не была на таких вечеринках.

– Я могу держаться особняком, но люблю школьные вечеринки.

Я впервые увидела, как Гекче взволнованно говорит о чем-то. О том, что очень любит вечеринки. В это было сложно поверить.

– Это все еще забавно, но я пас, – заявила я совершенно серьезно.

Идти на вечеринку со всеми третьекурсниками, и особенно с Демиром, я точно не хотела.

– Думаю, что ты должна пойти, Ниса. Я тоже буду там, мы повеселимся.

– Я не хочу оставлять тебя одну, но вечеринки – это не совсем мое.

– Соглашайся, ну же!

Мне не хотелось расстраивать Гекче, но я не знала, как проходят вечеринки в ее кругу. Алкогольные напитки, громкая музыка и пары, танцующие вместе… Это все, что я видела по телевизору. Не знала, чем они займутся на вечеринке, но мне показалось, что я не хочу к ним присоединяться. Следовало держаться от такого подальше еще какое-то время, к столь масштабной социализации я была не готова.

Когда мы вернулись домой после школы, Сенем сразу же побежала в свою комнату. Она до сих пор избегала меня. Сенем знала, что я все еще злюсь, и не хотела разговаривать со мной о ее выходке. Она всегда так делала. Всегда, если подруга в чем-то была виновата, то избегала разговора до тех пор, пока я не остыну. Но в этот раз добавилось что-то еще.

Сенем не подходила ко мне с начала недели. Несмотря на то что это действовало мне на нервы, я не хотела первой заводить разговор. Подруга знала, что я злюсь, ей следовало подойти первой и не пренебрегать моими чувствами.

Во время ужина Сенем не выпускала телефон из рук. Она вообще ничего не съела. Не только я, но и дядя Деврим, и госпожа Эсма заметили это. В течение всего ужина они бросали на нее многозначительные взгляды, и Сенем вынужденно убирала телефон, но тут же брала вновь.

Стараясь не думать о переменах в Сенем, после ужина я сделала кое-какие домашние дела и спустилась вниз. Дядя Деврим был в кабинете, занимался карточками пациентов, а госпожа Эсма ушла к подруге. Сенем все это время оставалась в своей комнате, и я спустилась на кухню и помогла Зехре испечь торт.

Зехра стала, пожалуй, единственным человеком в этом доме, с которым я могла говорить без колебаний. У нее было такое доброе сердце, что она не могла не располагать к себе. Это отражалось даже в том, как она говорила. Не только Зехра, но и ее муж Орхан и сын Седат отличались добротой. Дядя Деврим нашел очень хороших работников.

Поставив торт в духовку, Зехра вежливо выпроводила меня из кухни и попросила передать кофе дяде Девриму. Я же попросила ее дать мне знать, когда торт будет готов, и направилась к лестнице.

Когда я поднялась наверх, то увидела, что дверь в комнату Сенем заперта. Мало того, что мы не разговаривали, так она еще и закрылась от меня. Стараясь не думать об этом, я подошла к кабинету дяди Деврима, дверь куда оказалась приоткрытой. Я заглянула внутрь: он занимался своими бумагами. Казалось, работа поглотила его. Тайком наблюдая за ним, я поймала себя на том, что восхищаюсь этим человеком. Госпожа Эсма тоже вызывала уважение, но господин Деврим отличался от нее. Его осанка, взгляд, теплота, его отцовское поведение… Он был идеальным человеком во всем. Дядя Деврим был воплощением отца из моего воображения. Мне хотелось, чтобы он был моим отцом. Я могла бы еще долго наблюдать за ним, но кофе в моих руках остывал. Я тихо постучала.

– Можно войти? – спросила я, указав взглядом на чашку. Он кивнул и положил бумаги на стол. Пока дядя Деврим устраивался в кресле, я осторожно поставила перед ним кофе.

– Спасибо.

– Я не хотела вас беспокоить, – сказала я и направилась к двери.

– Стой, ты не помешала, давай немного поговорим.

Он указал на место перед столом, и я нерешительно села напротив него.

– Как дела в школе?

Хотя любопытство в его голосе заставило меня вздрогнуть, я не хотела лгать дяде Девриму. Когда я опустила плечи, он попытался заставить меня говорить.

– Скажи мне, что у тебя на сердце, девочка?

Мне хотелось поделиться всем, что произошло, но я не могла сделать это сейчас и подумала, что лучше всего рассказать об этом в общих чертах.

– Я все еще сомневаюсь, что смогу привыкнуть ко всему этому.

Я произнесла это почти шепотом, и дядя Деврим внимательно посмотрел на меня.

– Что-то случилось?

Беспокойство отразилось на его лице и в голосе. Я не хотела расстраивать его, но и обманывать не собиралась.

– Не знаю, школа действительно хорошая, дядя Деврим, но люди в ней… Бывало ли вам сложно привыкнуть к новой обстановке? – Он непонимающе смотрел мне в глаза. – Вы очень хороший хирург в крупной больнице. А если бы вы стали работать в небольшом медицинском центре, вы бы выполняли свою работу с таким же энтузиазмом или жаловались бы на своих пациентов?

Я знала, что он хороший врач и работает в городской больнице, и подумала, что этот пример окажется вполне уместным. Дядя Деврим потягивал свой кофе, а я пыталась понять, достаточно ли точно все объяснила.

– Ты очень умная девочка, Ниса,