Любопытно отметить, что в интересах увеличения объема перевозок немецкое командование попыталось использовать на Азовском море и сравнительно крупные суда. К ним относились венгерские транспорты класса «река – море» «Касса» (1022 брт), «Колошвар» (1030 брт), «Будапешт» (485 брт), а также захваченный в Мариуполе советский транспорт «Волга-Дон» (956 брт). Однако боязнь потерь среди немногочисленных крупных судов привела к тому, что все венгерские транспорты в конце ноября были выведены из Азовского моря, а в декабре за ними последовало и трофейное судно. По этой же причине еще в конце сентября крупные суда были выведены с коммуникации, пролегавшей вдоль южного берега Крыма.

Из-за нехватки сил и средств германскому командованию удалось осуществить только часть мероприятий по защите коммуникаций. У берегов Крыма не было произведено ни одной оборонительной постановки, проводки конвоев от Севастополя до Керчи не обеспечивались эскортными кораблями, если не считать в качестве таковых сами транспортные БДБ. Некоторую защиту коммуникации обеспечивали лишь немногочисленные береговые батареи (основная группировка батарей обеспечивала противодесантную оборону побережья Керченского пролива) и итальянские субмарины и катера. В частности, между 27 октября и 18 ноября сверхмалые подлодки совершили 12 боевых походов в район между Ялтой и Севастополем, но ни разу не имели встречи с нашими силами. Несколько десятков ночных поисков в район между Ялтой и Феодосией совершили итальянские торпедные катера. По нашим кораблям и подлодкам они безуспешно выпустили пять торпед. Необходимо отметить, что четыре катера MAS и все малые катера итальянского отряда специальных сил в начале октября были переведены в Мариуполь, где до конца года находились в готовности к переводу в Каспийское море, тем самым надолго прервав свое участие в боевых действиях.

Главную роль в нарушении вражеских коммуникаций в ближней зоне в рассматриваемый период играли ВВС ЧФ. Они произвели в интересах выполнения данной задачи более 1100 самолето-вылетов, т. е. больше, чем авиация КБФ и СФ с этой целью в тот же период, вместе взятые. Причина заключалась в том, что удары с воздуха по портам считались основным способом срыва готовившейся противником десантной операции на Кавказ, а это, как говорилось выше, являлось на тот момент главной задачей ЧФ. С августа по ноябрь ежемесячно ВВС ЧФ выполняли в среднем около 200 самолето-вылетов по портам, из которых от 20 до 50 % приходились на бомбардировочную, а остальные на морскую разведывательную авиацию. Примерно 70–80 % вылетов совершались в ночное время, и потому результаты от налетов оказались меньшими, чем можно было бы ожидать исходя из простой суммы вылетов и того факта, что ПВО немецких баз в Крыму находилось на неудовлетворительном уровне. Наиболее успешные удары пришлись на сентябрь: имевшие место 9-го числа налет на Ялту (потоплены два итальянских торпедных катера, повреждено пять БДБ, одна из которых не восстановлена) и 18-го – на Балаклаву (потоплена БДБ и катер-тральщик, повреждены два транспорта, буксир, плавбаза и баржа). Большинство же бомбежек не наносили противнику вообще никакого ущерба, поскольку, будучи произведенными в ночное время, приходились по пустому месту.

Вылеты для нанесения ударов по судам противника в море почти не производились. Это было следствием неспособности разведки своевременно обеспечить части необходимой информацией, а также плохой работы штабов по обработке и передаче этих сведений. Поэтому вместо ударов по данным разведки осуществлялись полеты самолетов-торпедоносцев на «свободную охоту». Тем не менее и их за второе полугодие года было совершено лишь 63, что составляло примерно 6 % от общего числа вылетов самолетов минно-торпедной авиации ЧФ. Торпедоносцы сбросили по судам противника 26 торпед, ни одна из которых не достигла цели. Помимо недостаточной подготовки пилотов, к числу главных причин безуспешности атак относилась практически полная неуязвимость мелкосидящих барж и плавсредств для торпедного оружия, поскольку торпеды имели большую глубину движения, чем осадка целей. Вылетов для постановки мин было совершено и того меньше – 13 в июле и девять в октябре. У Севастополя, в Азовском море и Керченском проливе было выставлено 20 мин, что не могло оказать практически никакого влияния на обстановку. В то же время, как уже отмечалось, противник понес потери на наших постановках в Азовском море и на собственных (как авиационных, так и оборонительных) в Керченском проливе, где в течение второй половины года погибли три и получили повреждения две БДБ.

С июля начались походы подлодок ЧФ на позиции у южного берега Крыма. Сначала лодки действовали на позициях у Феодосии и Судака, но с сентября последнюю заменили на позицию у Ялты. Всего в эти районы было совершено 18 походов, но в связи с отсутствием подходящих целей состоялись только три безуспешные атаки с выпуском шести торпед. Кроме того, у мысов Сарыч и Феолент на подходах к Ялте и Феодосии подводными заградителями были выставлены пять минных заграждений (96 мин). Поскольку районы постановок назначались штабом ЧФ при отсутствии надежных данных разведки о начертании фарватеров, лишь одно из заграждений пришлось на акваторию, где ходили суда противника. К сожалению, мины были обнаружены при контрольном тралении, после чего их уничтожили. Наши подлодки, в свою очередь, потерь также не имели, что при условии отсутствия у немцев противолодочных кораблей и отказа от оборонительных минных постановок выглядит вполне закономерным.

Казалось бы, подавляющее превосходство ЧФ в крупных надводных кораблях и слабость немецких оборонительных мероприятий могли бы привести к полному прекращению немецкого судоходства вдоль крымского берега, но на практике все оказалось не так просто. Немецкие конвои старались завершать межбазовые переходы до наступления темноты, когда надводные корабли не действовали из опасения пострадать от ударов вражеской авиации. Теоретически можно было бы пытаться перехватывать конвои ночью, но на практике и это было невозможно, поскольку отсутствовала возможность наведения разведкой, в то время как развернутые на берегу немецкие радиолокационные станции (две большого радиуса на м. Меганом и м. Феолент, три малого радиуса у Ялты, Феодосии и Керчи) практически исключали возможность внезапного нападения. В этих условиях оставалось лишь осуществлять ночные набеги и бомбардировки вражеских портов.

В ночь на 31 июля два быстроходных тральщика выпустили 150 100-мм снарядов по Феодосии. По немецким данным, на территории порта взорвалось всего три снаряда, что является наглядным показателем точности стрельбы, когда огонь ведется по площади без корректировки. На следующую ночь налет на расположенную рядом с Феодосией Двуякорную бухту совершили торпедные катера и, наконец, в ночь на 3 августа для удара по этим же объектам были посланы в море крейсер «Молотов» и лидер «Харьков». Как уже говорилось выше, в эту ночь немцы проводили операцию «Регата-1», для прикрытия которой в море были развернуты группы немецких и итальянских торпедных катеров. Еще до вечерних сумерек наш отряд был обнаружен вражеской воздушной разведкой, а позже береговой радиолокационной станцией. За несколько минут до планировавшегося открытия огня с крейсера были замечены катера противника, а затем наш отряд подвергся обстрелу береговой батареи (2-я батарея 601-го дивизиона, вооруженная тремя 130-мм трофейными орудиями, выпустила по «Молотову» 32 снаряда). В результате корабль огня вообще не открывал, и по цели отстрелялся только «Харьков» (59 снарядов, ущерба нет). На курсе отхода корабли подверглись нескольким атакам итальянских катеров (выпустили четыре торпеды) и немецких самолетов. По всей вероятности, именно последним удалось добиться попадания в «Молотов», у которого в результате взрыва торпеды отломилась кормовая часть. К счастью, корабль сохранил ход и смог самостоятельно вернуться в базу, несмотря на продолжавшиеся авианалеты. Неудача ознаменовала собой перерыв в действиях крупных надводных кораблей у вражеских берегов на несколько недель.