Молодые и неуязвимые, полные романтических иллюзий всех сортов, они просто не знали, что задача, поставленная перед ними президентом Кеннеди, невыполнима.

С той поры NASA продолжало свои пионерские работы, отправляя роверы на Марс и роботов, рыскавших по дальним окраинам Солнечной системы, и совершала один удивительный подвиг за другим. Космический телескоп имени Хаббла раскрыл многочисленные тайны Вселенной. Спустя сорок лет после запуска «Вояджер-1» достиг межзвездного пространства, удалившись более чем на 20 миллиардов километров от Солнца. «Вояджер-2», также запущенный в 1977 году, стал единственным космическим аппаратом, который пролетел у всех четырех внешних планет – Юпитера, Сатурна, Урана и Нептуна. Оба продолжают связываться с NASA каждый день. Космический аппарат «Кассини» стал первым, кто вышел на орбиту вокруг Сатурна и сделал новые открытия о его таинственных кольцах и лунах.

Ни один из них, однако, не имел того статуса и не внушал того трепета, которые сопровождали человека на борту ракеты.

Прошло несколько десятилетий, и на пике эры шаттлов средний возраст сотрудников NASA достиг почти 50 лет, «старики» все сильнее стремились избежать риска. После того как катастрофа «Челленджера» убила всех семерых на борту, а «Колумбии» – еще семерых, были проведены расследования и выдвинуты обвинения, и юношеская неуязвимость ушла.

Теперь новая коммерческая космическая отрасль пыталась продолжить с того места, где NASA сошло с дистанции, но опасалась, что если и она «потеряет экипаж» в результате «нештатной ситуации» – на формальном, анестезированном языке эти слова заменяли обычные «люди», «погибли» и «взрыв», то у нее возникнут настоящие проблемы. Будут назначены расследования в Конгрессе и в FAA, будут вызовы в суд, отчеты и слушания, и все это может привести к краху самые первые усилия федерации.

Свобода убить себя любым из глупых способов была частью американского образа жизни и, кстати, именно она так привлекала Маска, предприимчивого эмигранта из Южной Африки, приехавшего в США ради свободного рынка и ради присущего Штатам духа «можно – значит, сделаем». Он двигался по маршруту Претория – Онтарио – Филадельфия, и наконец на запад, в Калифорнию, по следам золотой лихорадки Кремниевой долины.

У Маска всегда была тяга к странствиям – мальчишкой он спрашивал отца: «А где он, этот весь мир?»[172] Он родился в семье искателей приключений. Его дед и бабка со стороны матери, Джошуа и Уин Халдеман, эмигрировали в Преторию из Канады, чтобы уйти от репрессивного политического климата (как они выражались), а также найти «базу для освоения»[173]. Так рассказывает сам Маск.

Халдеман не был воздушным циркачом – всего лишь признанным пилотом-любителем с руками на нужном месте. Он облетел всю Северную Америку, Африку и Азию, а однажды, в 1952 году, совершил кругосветное путешествие длиной 40 000 километров. Считается также, что он первым перелетел из Южной Африки в Австралию на одномоторном самолете, причем Маск отмечал: «На самолете без единого электронного прибора. В некоторых местах получалось достать дизельное топливо, в других – керосин. Ему приходилось переделывать мотор в зависимости от того, какого вида топливо удавалось найти».

Маск рассказывал, что Халдеман, уроженец Миннесоты, служивший примером внуку, был также археологом-любителем. Его привлекал Затерянный город в пустыне Калахари. Он совершил туда с десяток экспедиций вместе с детьми, в том числе и с Мэй, матерью Маска.

Они разыскивали мифический город, якобы открытый Гильермо Фарини в конце XIX века. Начиная с 1957 года Халдеман повторял маршруты первооткрывателя, проникая на территории, где редко ступала нога человека, используя при этом карты, на которых мало что нанесено, а порой и рисуя свои собственные. Год за годом Халдеман нырял в таинственную и бесплодную землю, а иногда летал над нею на высоте всего в несколько десятков метров, обеспечивая проводнику хороший обзор наземных ориентиров.

«Есть что-то особенно удивительное в путешествиях по стране неизвестной, непокоренной и нетронутой человеком», – писал он[174].

Семья брала с собой палатки, но редко их использовала. Их проводник спал у костра, ногами к огню, поэтому «когда его ногам становилось холодно, он знал: пора подбросить дров в огонь», – писал Халдеман[175]. Однако младший из детей, Ли, который в первое такое путешествие отправился в возрасте четырех лет, все-таки спал, имея крышу над головой – «на переднем сиденье машины, ведь малыш был слишком соблазнительной закуской для любого голодного ночного бродяги».

В число «ночных бродяг» входили все сорта хищников, например леопарды и пара львов, на которых Халдеман однажды наткнулся почти непреднамеренно. Он медленно отступил назад, сказав своей жене: «Посмотри, Уин, лев». Они стали отпугивать львов дикими криками и факелом, пока те не поднялись на холм, где и остались наблюдать за людьми до рассвета.

Маску было три года, когда его дед умер. «Мое единственное с ним знакомство состояло в том, что бабушка показывала слайд-шоу различных приключений, – вспоминал он. – В детстве я находил эти фильмы скучноватыми, но, наверно, они все-таки запали мне в душу. Сейчас я хотел бы их увидеть. Но будучи ребенком, я думал примерно так: „Я хочу пойти поиграть с друзьями. Зачем ты мне показываешь снимки из пустыни?“».

Основывая SpaceX, Маск не только хотел попытаться сделать человечество мультипланетным видом – с конечной целью отправки людей на Марс – он также видел в космических путешествиях величайшее приключение в истории, даже более великое, чем наивные поиски Затерянного города. И хотя была, как он говорил, «оборонительная причина» для того, чтобы лететь на Марс и колонизировать другую планету, – нужно же человечеству иметь еще одно место, куда можно улететь, если Земля «сломается», – не это вдохновило его на путешествие к Марсу.

«На самом деле больше всего меня вдохновляет та мысль, что, на мой взгляд, с нами может произойти величайшее приключение, которое я могу себе вообразить, – сказал он однажды. – Самая волнующая вещь – не могу представить себе ничего более поразительного, более интересного, более важного для будущего, чем постройка базы на Марсе. Задача будет невероятно трудна; скорее всего, множество людей погибнет и по ходу работ случится множество ужасных и великих вещей, точно так же, как это было при образовании Соединенных Штатов»[176].