Такая тактика принесла новгородскому князю стратегическую выгоду и немалый доход. «А землю их повоева и пожже, и полона много взя, а иных иссече» – так свидетельствует об этом рейде Пискаревский летописец. Самым лучшим для немцев в данный момент было бы просто отсидеться за крепостными стенами. Потому что штурмовать каждую прибалтийскую крепость, где гарнизон готов к обороне, было бы изрядным трудом, связанным с большой кровью. Разоряя дотла земли крестоносцев, Александр рассчитывал выманить врага на оперативный простор, и этот его расчет полностью оправдался.

Вот что поведала нам «Ливонская рифмованная хроника»: «Братья-рыцари, быстро вооружившись, оказали им (русским) сопротивление; но их (рыцарей) было немного». Стало быть, тем, кто рискнул скрестить с русскими гриднями мечи в чистом поле, дали по зубам и опять укрылись за крепостными стенами. Теперь главным действующим лицом становится епископ славного города Дерпта, некогда носившего название Юрьев. «В Дерпте узнали, что пришел князь Александр с войском в землю братьев-рыцарей, чиня грабежи и пожары. Епископ не оставил это без внимания, быстро велел мужам епископства поспешить в войско братьев-рыцарей для борьбы против русских. Что он приказал, то и произошло. Они после этого долго не медлили, они присоединились к силам братьев-рыцарей. Они привели слишком мало народа, войско братьев было также слишком маленьким. Однако они пришли к единому мнению атаковать русских».

Хроника хорошо передает атмосферу поспешного сбора сил крестоносцев. Суета и спешка.

Как всегда, в тех местах хроники, где речь вскоре пойдет о поражении земляков, Генрих Ливонский постепенно подготавливает читателя. Вот и здесь он уже изначально начал включать «сиротинушку». Но не стоит так уж прибедняться, когда речь идет о силах ордена, принимавших участие в Ледовом побоище. К тому же, не стоит забывать, что немцы всегда были немцами. Трезвая и скупая расчетливость, взвешенная оценка своих и вражеских сил изначально были отличительными чертами их характера, как, собственно, и остается до сих пор. Нужно потрудиться, чтобы найти примеры, когда немцы вообще участвовали в военных столкновениях без надежды на успех. Раз псы-рыцари вышли навстречу Александру и его войску, то они были твердо уверены, что смогут его остановить, а при удачном стечении обстоятельств и разгромить противника.

Если бы соотношение сил было шесть к одному, крестоносцы бы не спешили и не суетились. Хоть тевтоны сами пока не сражались против русских, но о силе их войск имели определенное представление. Это такие же рыцари, как и они сами, у которых выучка и вооружение ничуть не хуже, чем у крестоносцев. Про Эмайгу, небось, все слышали. Второго такого кошмара братьям-рыцарям пережить не хотелось. Так что никакого шестикратного перевеса у русских не имелось, а у немцев, несмотря на спешку в сборе войск, сил было вполне достаточно. Именно поэтому крестоносцы первыми и атаковали русские войска. При любом другом раскладе расчетливые германцы отсиделись бы в крепостях. Такое уже не раз бывало. Излишним героизмом тевтоны не страдали, разве что излишней самоуверенностью. Атака противника в лоб не была истерикой со стороны Христова воинства, не была последним шансом обреченных. Это было естественное поведение рыцарей в той стратегической ситуации, которая к этому времени сложилась в Ливонии.

Автор «Жития Александра Невского» отмечает, что настроение у немцев было приподнятое, они так и рвались в бой, желая как можно скорее встретиться со своими врагами лицом к лицу: «Они же, гордии, совокупишася и реша: «Пойдем, победим великого князя Александра и имем его рукама». В этом даже чувствуется какое-то шапкозакидательское настроение. Тревоги, самопожертвования и отчаяния в настрое рыцарей не видать. Еще раз повторимся. Они не были безумны и расклад сил могли себе представить. Но они рвались в бой. Почуяв угрозу, рыцари не готовились к обороне, а активно стекались под белые знамена с черным крестом из своих замков и крепостей, приводя с собой оруженосцев и ратников. Подняли на бой племена чуди. Вскоре прибыл и вспомогательный отряд тевтонцев. В итоге, посчитав, что сил для отражения агрессии русских у него достаточно, епископ Герман сгоряча решил вывести свои войска из города и войти в тесный контакт с вконец обнаглевшим противником.

Александр же пока полностью повторял тактику отца, которую тот применил перед битвой на Эмайге. Зачем изобретать что-то, когда уже все давно придумано и работает. Александр умело перенимал опыт своего грозного батюшки. У новгородского князя был талант к ратному делу. Его задачей было выманить врага в открытое поле, и с ней он успешно справился.

Теперь, когда расстояние между противниками быстро таяло, имеет смысл прикинуть количество бойцов с каждой стороны, а заодно и их шансы на успех.

Вот одно из мнений. «Дать решительный отпор «тевтоны» были не в состоянии. Общая численность орденских войск составляла не более тысячи двухсот человек. Отряд же, направленный ими против Александра, едва ли насчитывал более пятисот человек, включая вспомогательные войска дерптского епископа Германа фон Буксгевдена и датских «королевских мужей», присоединившихся к ливонским «тевтонам» согласно «Ливонской рифмованной хронике». Специально не подписываем, оставляем, как собирательное, ибо оно такое не одно, вариаций много.

Есть вторая сторона, которую представляет В. Каргалов. По его утверждению, количество немецкого воинства составляет «десять – двенадцать тысяч» человек.

И то и другое утверждение вряд ли близки к истине. Средневековые авторы, особенно на Западе, частенько увеличивали число участников битв до десятков, а то и до сотен тысяч, особенно когда речь шла о сражениях, имевших в их глазах большое значение. Этим они надеялись прибавить своим рассказам и трагичности и эпичности. Особенно когда брались за перо много лет спустя.

Примерно в том же ключе мыслили и составители русских летописей, особенно более поздних. Как только потомки Александра Невского прочно утвердились во главе Руси, его фигура стала приобретать в их глазах все большее значение, а деяниям князя стал придаваться воистину эпический размах. В этом была своя логика.

Поэтому мы будем делать выводы, учитывая все эти нюансы. Для подсчета, пусть даже самого приблизительного, мы обратимся к арифметике. А чтобы иметь представление, кого и как считать, определим штатное расписание немецкого войска или, говоря проще, зададимся вопросом – из кого оно состояло.

Кроме орденских частей, сюда вошли: ополчение горожан Дерпта, немецкие колонисты, а также отряды местных племен, в данном случае чуди. Об этом мы уже писали. Просто еще раз уточним, что войско состояло не из одних только братьев-рыцарей и крестоносцев. Оно, по своей сути, было не только интернациональным, но и довольно разношерстным по составу. Что неудивительно, поскольку собиралось это воинство в жуткой спешке. Однако это нисколько не умаляет его силы и боевой мощи. Любая армия, идущая на битву, состоит не только из одного ударного кулака; без вспомогательных войск ее шансы на победу упадут ниже плинтуса.

В этот раз братья-рыцари, вышедшие в поход против русских полков, были уже не из Братства воинов Христа. Их статус, а заодно и униформа с момента последнего поражения изменились. И не случайно. Как вы помните, остатки меченосцев влились в Тевтонский орден. И хотя они носили все тот же крест, нашитый на все таком же белом плаще, но теперь этот крест был уже черного цвета и был нарисован на левой стороне груди. Точно такой же крест нашивался на белый кафтан спереди. Вооружение осталось прежним, и все так же надежно и без всяких украшений. Обет бедности не был упразднен. Именно рыцари ордена представляли собой главную опасность и были главной ударной силой. В отличие от простых пилигримов, светских крестоносцев и колонистов они с одинаковым успехом могли сражаться как в пешем, так и в конном строю и при этом соблюдали железную дисциплину. Вот что отличало их от своих собратьев по оружию. Дисциплина и организованность всегда были их ключом к успеху. Но не нужно забывать, что ударной силой были в ордене не одни лишь рыцари. Все то, о чем мы говорили, с таким же успехом относится ко всем его членам. Так называемые «полубратья» и сержанты тоже могли успешно сражаться как в пешем, так и в конном строю. Если они и уступали братьям-рыцарям, то только в защитном вооружении, а не в умении владеть оружием и воинской выучке. Опыта сражений у них было не меньше. Эти бойцы являлись точно такими же профессионалами военного дела, прошедшими огонь и воду. Настоящие псы войны, которые этой войной жили и ею же кормились. Они прошли горнила множества боев, приняли участие в бесконечном количестве стычек и при этом выжили. Это само по себе является отличной характеристикой для любого воина.