накормить пленную, то бишь меня, решил не напрягаться. А попросту забил на завтрак.

Поганец, но что поделаешь.

Хорошо еще, что голод на вредность моего характера никак не влияет. Вот Элька бы уже непременно рычала, как бешеный гризли, и грозилась порвать проштрафившихся на мелкие клочки.

Воспоминания о подруге кривыми дорожками приводят мои мысли к тому, что стоит не только помыть руки после возвращения, но и взглянуть в зеркало, чтобы привести в порядок волосы и одежду.

Прихорошиться, Ани. Это называется: прихорошиться. Чего уж юлить.

Фыркает Золотинка, вертя задом и поторапливая спускаться.

Вот уж настоящая вертихвостка — моя вторая половинка. Матушка-Луна, как же я мечтаю однажды увидеть свою Золю беззаботно резвящейся на лугу и свободно мчащейся по лесу рядом с истинным в полнолуние.

— Рад, что ты пунктуальна, — оригинально приветствует меня альфа, едва останавливаюсь на пороге просторной столовой, оформленной в светло-кофейных тонах.

— Спасибо, вы тоже очень милы, — отвечаю «взаимной вежливостью», растягивая широкую лыбу. — Где я могу присесть?

Расшаркивания — дело полезное, но не тогда, когда мечтаешь поскорее приступить к приему пищи, буквально манящей подойти поближе.

— Хм, — мимолетная улыбка касается обычно строго сжатых губ, стоит двуликому поймать мой голодный взгляд, обращенный не на него, а на тонко нарезанные кусочки свежего хлеба. Ну да, умею я расставлять приоритеты. — Прошу, Анила.

Мужчина указывает на круглый, рассчитанный на две персоны столик, стоящий около панорамного окна, обращенного в сторону леса, и даже самолично отодвигает стул.

Мысленно смеюсь.

Выглядит это наше «кривляние» до невозможного глупо. Он в футболке, спортивных штанах и шлепанцах. Я в неимоверно бесящем меня камуфляже с чужого плеча и балетках на босу ногу.

Ну два шута, право слово. Только реверанса не хватает перед тем, как аккуратно усаживаюсь на краешек стула.

— Люблю, когда девушки за столом едят с аппетитом, а не изображают из себя кроликов, питающихся лишь листьями салата, — решает начать беседу Лин, когда я, отведав наваристой солянки, накладываю в тарелку парочку безумно аппетитных на вид голубцов.

Отрезав и попробовав первый кусочек, щедро сдобренный сметаной, понимаю, что и вкус у них божественный.

— Этим они внушают надежду, что и работать будут также хорошо, — продолжает мужчина.

Поднимаю на него взгляд и некоторое время пытаюсь понять: говорит искренне или издевается. А потом просто мысленно машу рукой и озвучиваю то, что первым приходит на ум:

— М-мм, когда так изумительно готовят, грех изображать из себя жеманную леди и беззвучно сглатывать голодную слюну. Тем более, что и леди из меня никакая.

Вспоминаю фотографии тех самых гламурных оборотниц из высшего общества, что недавно показывала Элька. Очень уж подружке приглянулся брючный костюм на одной из таких дам. И качаю головой. Где я, вечный подросток с моими метр шестидесятью, и где эти искусительницы на километровых ножках.

Интересно, а если прямо сейчас озвучу Лину, что я и есть его судьба, он свалится со стула или просто подавится сочными тефтельками в сливочном соусе, которые уплетает за обе щеки?

Кстати, мне тоже нравится наблюдать за тем, как он ест.

Прихожу к выводу.

Поверь, он все делает идеально.

Тут же рекламирует альфу Золя, как великая сваха.

Потому что истинный?

Хмыкаю, откладывая на тарелку нож и вилку, чтобы выпить яблочного сока и полюбоваться скупыми и выверенными движениями оборотня, пока он обедает.

Потому что он особенный. И он наш.

Не сдается волчица.

— Так быстро наелась? — уточняет мужчина, перехватывая мой синий взгляд своим темно-синим.

Застукав на подглядывании, он лишь тихонько хмыкает, но каверзных вопрос не задает.

— Нет, конечно, — вздергиваю подбородок, стараясь не опустить ресницы. Ни за что не стану робеть. Мы равны, уж я-то знаю, — жду, когда первая партия переварится и скоро приступлю к поглощению второй.

— Даже так? — темная бровь плавно взмывает вверх.

А у меня в груди словно пузырьки лопаются под заинтересованным вниманием двуликого и от радости, что смогла его удивить, пусть и не специально.

Чего уж скрывать, безумно хочется понравиться мужчине, посланному матерью-Луной в награду. Про наказание думать себе запрещаю.

Хватит с меня жутких приключений.

— Да, предпочитаю не рисковать и наедаться впрок. Вдруг ваше гостеприимство внезапно закончится и мне снова придется голодать, — осмеливаюсь озвучит тайные страхи.

— Обещаю, не придется, — следует моментальный ответ. — Я не обижаю невиновных.

— Значит, вы действительно мне поверили? Даже не дождавшись, пока проснется Майна? Именно она называла ваш предел родным.

— Тебе поверил мой волк, безоговорочно. А я привык доверять ему, — серьезно произносит вожак огромной стаи и тут же меняет тему. — Если не сложно, расскажи еще что-нибудь необычное об этом профессоре. Хочу составить о нем личное представление.

— Конечно, с удовольствием, — киваю с улыбкой.

Вера истинного в мою невиновность окрыляет. Да и поговорить с ним на интересующую обоих тему не в пример легче, чем молча выдерживать долгие изучающие взгляды.

Мне кажется, зверь Лина что-то чувствует, но никак не может сопоставить потребность защищать с твоим обликом обычного человека. Этот паззл у него не сходится, ведь он по-прежнему меня не слышит.

Печально вздыхает Золя, но тут же вновь начинает пританцовывать.

Ничего, всё получится! Я не сдамся.

М-да, моя вторая сущность — еще та настырная и пробивная особа. Уверена, если мы и добьемся победы в уничтожении барьера между мной и ею, то только благодаря ее несгибаемой силе воли и пламенному желанию.

— … представляешь, Куфину сто сорок шесть лет, а выглядит на шестьдесят, — в порыве вдохновения и увлеченности темой разговора, совершенно не замечаю, как перехожу с вожаком на «ты», и резко замолкаю.

Ожидаю, что меня вот-вот поправят и укажут на этикет, но Лин либо пропускает этот момент мимо ушей, либо просто не заостряет внимание, так как сразу задает еще несколько вопросов.

Незаметно мы заканчиваем обед и переходим к чаепитию.

Невысокая полноватая женщина в годах вносит большой поднос, на котором умещается все и сразу.

— Угощайся, это Камая сама пекла, — альфа пододвигает ближе ко мне тарелку с песочными корзиночками, наполненными свежей черникой со сливками.

— О, Луна, какая прелесть, — выдаю, не подумав. Пирожное тает во рту, распространяя нежно-сладкий вкус с легкой кислинкой, и туманит божественным вкусом мозг. — Вы — просто волшебница, — отдаю дань уважения высоким кулинарным талантам оборотницы.

— Странно, что простой человек поминает нашу