— Не бери это в свою хорошенькую головку! — ответил Макквин и послал ей воздушный поцелуй. — Я скоро вернусь, и у тебя будет компания. Ну разве не замечательно? Жаль, что так вышло с ужином, — сказал он, глянув в сторону испорченного сэндвича. — Зато научишься теперь не злить хозяйку дома. Она у меня с характером.

— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Подожди! — «Нет, нет, его не остановишь». — Пожалуйста, хотя бы скажи, где я. Просто скажи, это Даллас или…

— Ну естественно, Даллас. В этом-то и весь смысл. До скорого!

Он ушел, оставив свет гореть. Мелинда уронила голову на колени и испустила вопль по невинному ребенку, чью жизнь Макквин, если ему удастся, вот-вот исковеркает навсегда.

Она раскачивалась из стороны в сторону и стонала, пока наконец не освободилась от прожигавших ей горло рыданий, пока, обессилив, не свернулась калачиком на полу этой кошмарной комнаты.

Но теперь она стала ее разглядывать, осматривать место, в котором очутилась: четыре стены, пол, потолок и одно-единственное зарешеченное и закрытое защитными жалюзи окно. Даже дотянись она до него, пришлось бы еще чем-то отдирать жалюзи. Ни стола, ни стула в самой комнате не было, только брошенное в углу одеяло.

И вдоль стены четыре пары цепей с наручниками.

Макквин не собирался держать ее здесь одну.

«Боже, Боже, дай мне сил помочь тем, кого он сюда затащит, — думала она. — Помочь им спастись, найти способ выбраться. Помоги мне спасти их души и сердца. Ведь ради этого я училась. А все остальное — надо положиться на Бри. Если он не соврал и мы все еще в Далласе, есть еще шанс, неплохой шанс. Бри никогда не сдастся, не бросит меня. Она умная, способная, она не остановится, пока не найдет меня. Настоящий коп. Была такой с того самого дня, когда нас спасли».

Бри встала на этот путь в тот самый момент, когда офицер Даллас отворила дверь той ужасной комнаты в Нью-Йорке, и больше уже с него не сворачивала.

Ее девизом стало «Служить и защищать». Убитых, униженных, обманутых, растоптанных. А примером для подражания она выбрала ту, что их спасла.

«В этом вся Бри, — думала Мелинда. — Всегда ставит себе самую высокую планку. В этом весь…»

Она резко села, широко раскрыв глаза.

«Ну естественно, Даллас. В этом-то и весь смысл».

Ева Даллас?

Неужели дело было все-таки в мести?

* * *

Ева ходила взад-вперед перед доской с фотографиями, перебирая в уме факты, составляя их в закономерности, отбрасывая, меняя местами. И все время поглядывая на часы.

С момента задержания Цивета прошло не так уж много времени. Чтобы расколоть наркоторговца его уровня и опыта нужно много попотеть, нужно терпение и тонкий подход.

«Но какого хрена они до сих пор ни капли из него не выжали?»

Ева прошла в соседний кабинет, где Рорк сидел сразу за тремя компьютерами, вполголоса поругиваясь на них, стараясь отыскать тайные счета Макквина.

— Может, устроишь мне видеоконференцию с Нью-Йорком? Чтоб я голографически участвовала в допросе.

Рорк оторвался от экранов, размял плечи и, повернувшись, внимательно на нее посмотрел.

— Если ты действительно хочешь, это можно устроить.

— Я смогу на него сильнее надавить. Может, отыщу у него еще какое-нибудь слабое место.

Рорк, ничего не отвечая, продолжил ее разглядывать.

— И испорчу им весь настрой, — добавила Ева. — Запорю им работу и сшибу самомнение с Пибоди. Да, я понимаю, что ты это тоже понимаешь. Просто сидеть тут, ждать, это…

— Трудно. Ждать всегда трудно, это разочаровывает, даже если знаешь, что так нужно. Наверное, оттого, что знаешь, даже еще труднее.

«Да, он все понимает, — подумала Ева. — Близкие копов как никто знают, что значит ждать».

— Тебя это тоже из себя выводит?

— Случается, что не на шутку.

— Но мне сегодня больше нечем заняться. Нечего расследовать. Все, что мне остается, — это снова и снова перебирать то, что мы и так уже знаем, и ждать, пока какая-нибудь сволочь не выдаст что-нибудь еще.

— Ну так отвлекись, пусть все утрясется. Когда отыщу что-нибудь новое, я тебе сообщу.

И Ева сдалась, пошла сделать себе еще кофе.

* * *

В то время как Ева, вернувшись в свой кабинет, наворачивала круги вокруг доски с фотографиями, Дарли Морганстен примеряла самый клевый жакетик в своей жизни. Он был розовый — ее любимого цвета — и с блестками по воротнику. В нем она была ну чисто кинозвезда!

Правда, стоил он столько, что копить пришлось бы целых три месяца. А карманные деньги за этот она уже потратила на ну просто невозможно шикарную сумочку, остаток с прошлого месяца на еще какие-то — не помнила какие, но совершенно позарез необходимые вещи, и теперь была в полном пролете.

Несмотря на все это, Дарли вдоволь покрасовалась в жакетике перед зеркалом, не обращая внимания на пристально наблюдавшего за ней продавца, таращившегося на нее и ее лучшую на свете подружку Симку с той самом секунды, как они вошли в магазин.

— Дарл, ты обязана его купить. Он на тебе ну просто шикарно в суперской степени смотрится, — сказала та.

— Может, папа даст мне карманные деньги авансом? Мама точно не даст, — сказала Дарли, притворно закатив ярко-зеленые глаза. — От нее только и дождешься, что…

— Ле-екций, — закончила за нее подружка с тем же закатыванием глаз. — Можно ему звякнуть, пусть посмотрит, как ты ультразашибись в нем смотришься.

— Не, по телефону он запросто откажется. Фу, эта тетя на нас все еще пялится. Что мы ей, воришки, что ли? На, щелкни меня вот так, — Дарли протянула Симке свой телефон. — А дома я его постараюсь задобрить и, когда будет в подходящем настроении, покажу фотку.

— А вдруг его тем временем кто-нибудь купит?

— Ну, у меня есть еще чуть-чуть денег, можно попросить его отложить.

Дарли встала вполоборота для снимка, сверкнула ослепительной улыбкой. Она была симпатичной девочкой с длинными темно-каштановыми волосами — правда, недавно она решила попробовать прокрасить прядки ярко-фиолетовым, чем вызвала сегодняшнюю утреннюю лекцию.

По правде говоря, из-за этой истории с волосами, чтоб добиться от предков разрешения сходить по магазинам, ей пришлось до посинения к ним подлизываться. И то разрешили они только потому, что ее мама сама собиралась заехать в этот торговый центр.

И она обязана была ждать Надсмотрщицу — так она в последнее время ее называла — ровно в двадцать один сорок пять под башенными часами. А завтра был выходной, никакой школы, потому что у учителей должен был быть педсовет.

Дарли собиралась прошвырнуться по магазинам с Сим, сходить в киношку, потом съесть по пицце, но нет — «Ровно в десять чтоб была дома, в десять тридцать — в постели».