— Вот так и лоханулся, — философски заключил Борис Романович. — Главное, что Карла Брюллова-то я потом вспомнил. Меня фамилия с толку сбила. Хорошо хоть всего на двадцать пять штук кинули. Я бы больше дал, если бы попросили.

Олигарх уже основательно захмелел. Он взял со столика пульт и нажал на кнопку. И тотчас из динамиков огромной стереосистемы заголосила «ВИА Гра»:

Я мало кого любила.

Второй надоел, третьего забыла.

Четвертый исчез во вторник.

О первом почти ничего не помню…

— Ну что, девчонки, оттопыримся в танце? — Борис Романович встал с кресла и, притоптывая в такт музыке, протянул руку Жене: — Женечка, вы позволите вас пригласить?

Она неуверенно посмотрела на Ксюшу.

— Иди-иди, — улыбнулась та. — Покажи этому кабану, как танцуют сибирские лани.

И Женя пошла. А куда было деваться? Отказывать людям она еще не научилась.

Подруги просили слезно:

«Алена, спасайся, пока не поздно».

«Держись от него подальше», —

Печально сказала подруга Маша…

Борис Романович обхватил короткопалой лапой Женину талию и забормотал ей на ухо:

— Слушай, ты мне сразу понравилась. Люблю пышечек. Таких, как ты.

«Сомнительное достоинство», — с грустной иронией подумала Женя. А вслух сказала:

— Спасибо за комплимент.

— Нет, правда, — продолжил шептать Борис Романович, все сильнее сжимая Женю в объятиях. — Я тощих любовниц только для понта держу. Чтоб перед друзьями похвастаться. А в постели обожаю с толстушками покувыркаться. Люблю, чтобы было за что подержаться. У тебя, я вижу, с этим все в порядке.

Женя остановилась и сделала слабую попытку высвободиться из объятий олигарха.

— Ты чего? — удивился он.

— Я устала, — хмуро сказала она. — Можно мне сесть?

— Да ладно, не выдумывай. С чего тебе уставать-то? — Борис Романович крепче стиснул Женю в объятиях и горячо задышал ей на ухо. — Ты, зая, не переживай. Я мужик нежадный. Хочешь кольцо с брюликом — будет тебе кольцо. Хочешь шубку — будет шубка. Правда, все это нужно еще заслужить. Покувыркаемся ночку. Если все сделаешь правильно — позову и на вторую. А две ночи с одной и той же женщиной — это уже роман!

Борис Романович неприятно захихикал. Затем чмокнул Женю жирными губами в ухо и запустил руку ей под кофточку. Женя вскрикнула и судорожно оттолкнула олигарха.

— Ты чего? — изумился он.

— Пустите! — зло крикнула она, заливаясь краской гнева. — Я больше не хочу с вами танцевать!

Борис Романович нахмурился.

— Кончай выеживаться, — сказал он. — А то обижусь.

Тут олигарх резко притянул Женю к себе и чмокнул ее в губы.

— Пустите, сказала! — крикнула она.

Ксюша поставила бокал с мартини на стол и заорала:

— Эй, Борюсик, убери от нее грабли!

— Ты пей мартини и помалкивай, — не оборачиваясь, рыкнул на нее олигарх.

Ксюша свирепо блеснула глазами.

— Отвянь от нее, старый козел! — грозно сказала она.

Лицо олигарха побагровело от такой наглости. Он медленно повернулся и прорычал:

— Ты, я вижу, совсем оборзела. Сиди и жди своей очереди, рыжая. Сейчас закончу с толстушкой и возьмусь за тебя.

— Ну, все! — грозно проговорила Женя. — Ты меня достал!

Она резко оттолкнула от себя олигарха и отскочила к столу. Борис Романович вытаращил на девушек налитые кровью глаза и хрипло задышал.

— Играть со мной вздумали? — прорычал он пьяным голосом. — Не получится. Я на вас, мочалок, штуку баксов потратил. Вы мне ее отработаете по полной программе. Сначала — пышка!

И он грузно, как пьяный медведь, двинулся к Жене, расстегивая на ходу ширинку.

— Сейчас… Сейчас встанешь на сахарные колени, откроешь ротик и…

Женя попятилась и наткнулась спиной на шкаф. «Мне конец», — подумала она и, не зная, что предпринять, зажмурилась. Раздался глухой стук, затем что-то рухнуло на пол — что-то тяжелое и большое. Женя приоткрыла один глаз и оцепенела.

Над распростертым на полу олигархом стояла Ксюша, в руках она сжимала бронзовый подсвечник.

— Ты его убила? — ахнула Женя.

Ксюша нервно усмехнулась:

— Да нет. Такого борова подсвечником не убьешь. На него конкуренты шесть раз покушались, а ему хоть бы хны. Оклемался и всех их в землю закопал.

Ксюша поставила подсвечник на мраморную полку камина и быстро прошла к окну. Осторожно отодвинула штору и выглянула наружу.

— Плохо дело, — сказала она после паузы.

— Что? — испугалась еще больше Женя.

— Во дворе пять охранников. Все здоровенные, как черти. Но самое страшное не охранники.

— А кто?

Ксюша повернулась к Жене и тихо сказала:

— Собаки. Или ты уже забыла? «Элитные псы. Восемьдесят сантиметров в холке, давление челюстей, как у молодого тигра».

— О боже! — воскликнула Женя, прикрыв рот ладошкой.

Ксюша снова посмотрела в окно, прищурила зеленые глаза и с небрежной усмешкой заявила:

— Ничего, старушка, прорвемся! Или мы не ведьмы?

— Ты, может быть, и ведьма, а я — нет, — сказала на это Женя.

Ксюша улыбнулась:

— Вот как? Ну, тогда прощай.

Женя вытаращила на нее глаза.

— Что значит… «прощай»? — промямлила она полным ужаса голосом.

Ксюша хищно прищурилась:

— А ты что думала — я вытащу тебя отсюда на себе? Придется прорываться. Отстанешь — пойдешь на корм собакам.

— Зачем прорываться? Нужно просто позвонить в милицию!

Ксюша вздохнула и покачала головой:

— Не выйдет. У него мобильник с кодом. А другие мобильники здесь не берут — по периметру усадьбы специальные глушилки стоят. Позвонить невозможно. Да и кричать бесполезно. Никто не услышит и не придет на помощь.

Женя чуть было не заплакала от страха, но усилием воли взяла себя в руки и задумалась.

«Главное — не паниковать, — сказала она себе. — Маргарет Джейн в романе «Дикое влечение» попала точно в такую же ситуацию. Она оказалась в замке, окруженном разбойниками и злобными псами. Какой же выход она нашла? Думай, Женька, вспоминай!»

Девушка изо всех сил напрягла память. Она прочла сотни любовных романов, и их сюжеты основательно перепутались у нее в голове.

— Эй, — тихо окликнула ее Ксюша. — Ты чего?

Женя прикрыла веки и подала подруге знак, чтобы та молчала. Ксюша лишь плечами пожала. Пока Женя думала, Ксюша взяла с тарелки бутерброд с икрой и принялась меланхолично его жевать.