class="p1">— Не буду спрашивать о подробностях Вашей с Алёной авантюры, но пришлось уж, увы, ради будущего ребёнка да ради репутации отдать такое приданое, дабы супруг остался доволен.

— Вы продали её, — понимал Фабио.

— Голубчик, — улыбнулся вновь Марков. — Вы в России. Или Вы привыкаете к жизни здесь, или нет. Но! Давая хорошее приданое, здесь завлекают знатных мужей, дабы чадо было обеспечено всем необходимым. Да, это некая плата мужу. В свою очередь он обязуется держать жену в достатке.

— Поверьте, Алёна счастлива, — уверенно добавил Азарьев. — Супруг её достойный человек и добрый.

— Я не сомневаюсь в том, — вздохнул Фабио и сам себе усмехнулся, не продолжая больше беседы об этом.

— Что ж, — выдержав вновь паузу, Марков направился к двери, величаво переставляя трость. — Вам обоим ещё придёт депеша, а там будет или последняя встреча со мною, или, — он оглянулся и улыбнулся. — Не последняя.

С этими словами Марков ушёл…

Глава 55

Возле садику, млада, хожу,

Возле зелена, млада, гуляю,

Соловьевых песен слушаю.

Хорошо в саду соловей поет,

Он поет-поет, припеваючи,

К моему горю применяючи,

К моему житью ко бессчастному,

Не пеняю я, молодешенька,

Ни на батюшку, ни на матушку,

Ни на братца, на ясного сокола,

Ни на сестрицу, лебедь белую;

Что пеняю я, младешенька,

На свою ли участь горькую,

На свои ли очи ясные.

Ах вы очи, очи ясные,

Вы глядели — да огляделися»

Вы смотрели, — да осмотрелися:

Не по мысли вы друга выбрали,

Не по моему по обычаю!*

Разглядывая только что купленный пряник, Фабио сидел на лавочке у площади, где тем временем развернулась ярмарка. Весёлые лица, песни и танцы, продажа лакомства — всё увлекало и удивляло. Он видел друга, стоящего у одного из купцов со сладостями, но думал будто о чём-то своём…

Купив мешочек разных лакомств, Гаспаро вернулся к Фабио. Он заметил, как Фабио отвлёкся на пение юной крестьянской девушки. Та и станцевала, и исполнила одну из русских народных песен, после чего удалилась в расступившуюся толпу к подружкам.

На смену ей на середину площади вышло несколько скоморохов с гармошками. Только пропели они пару шуток, как перед народом вывели медведя. Тот, рыча и покачиваясь, казался настолько мирным и дружелюбным, что никто и не думал о том, что это дикий зверь. Тот ласкался об руки своего хозяина и стал выполнять забавный танец…

— Удивительный народ, удивительные потехи, — улыбнулся Гаспаро и сел подле Фабио, но тот вновь перевёл внимание на крестьянскую девушку, недавно выступившую.

— И женщины удивительны. Может потому мы и остались здесь?

— Не сомневаюсь в этом, — засмеялся Гаспаро и поинтересовался. — А кого же ты всё же выбрать решил? Алёна, аль Августа? А может эта крестьянка?

— Всё ты замечаешь, — опустил взгляд друг и тяжело вздохнул. — Нет…. не вышло у нас с Алёной так, как у тебя с Юлией. Увы…. не вышло. Не столь сильны, не столь крепки чувства были. А может опасений было слишком много. Я не кидаюсь в омут с головой, как ты.

— Однако, сына родил, — смотрел друг, ставший более серьёзным.

— Что уж теперь говорить. Судьба всё решила за нас. Может и не узнает малец, кто его истинный отец. А узнает…. что я ему скажу? Я не отказывался от него. Я бы женился на Алёне.

— Но были бы вы счастливы? — видел Гаспаро сомнения замолчавшего друга. — Идём… Пора навестить Алёну. К счастью, ей уж лучше…

Фабио промолчал и теперь. Они вместе в скором времени прибыли к дому Алёны и её супруга. Супруг встретил, пригласил пройти в спальню, где Алёна находилась в обществе сестры, но остался на миг на пороге. Он скоро удалился позаботиться о чае для гостей, но Фабио остановил Гаспаро рукой:

— Обожди…

Гаспаро прислушался к голосу любимой, которая была у сестры и читала. Он улыбнулся, наслаждаясь слушать:

— Расставаться трудно хотя на малое время с тем, кто нам нужен стал на всякую минуту бытия нашего. Расставаться трудно; но блажен тот, кто расстаться может не улыбаяся; любовь или дружба стрегут его утешение. Ты плачешь, произнося прости; но воспомни о возвращении твоём, и да исчезнут слёзы твои при сём воображении, яко роса пред лицом солнца. Блажен возрыдавший, надеяйся на утешителя; блажен живущий иногда в будущем; блажен живущий в мечтании. Существо его усугубляется, веселия множатся, и спокойствие упреждает нахмуренность грусти, распложая образы радости в зерцалах воображения…

— Это будто знак свыше, — молвил удивлённый Фабио. — Будто мне адресовано…

Гаспаро же открыл дверь, и сёстры тут же обратили внимание на них.

— Фабио? — не ожидала Алёна увидеть его и чуть приподнялась на постели.

Она выглядела свежей, здоровой и невероятно красивой. Любуясь ею, Фабио нежно улыбнулся. Тёплая волна чувств прокатилась в нём, но понимал он, что будущее против них… То же самое читала и сама Алёна в его грустных глазах…

— Как же ты вовремя, — улыбнулась она ему.

— Мне кажется, я давно уже опоздал, — покачал головой Фабио, но тут же замолчал, заметив вернувшегося супруга Алёны.

— Что вы читали? — сразу спросил Гаспаро свою возлюбленную, и Юлия поднялась, протянув листок, где он прочитал название. — Путешествие из Петербурга в Москву Радищева… Интересно…

— Мы искренне рады, что Вам уже лучше, Алёна Павловна, — поклонился Фабио, отдав ей пряник, и Гаспаро тут же присоединился, подарив ей только купленный на ярмарке мешочек сладостей.

— Благодарю, — засмеялась она от радости.

Довольный сим обстоятельством супруг её признался:

— Благо, отравительницу нашли быстро. Теперь уж заживём с моей Алёнушкой душа в душу и не будем опасаться худого…

* — русская народная песня

Глава 56

Не верилось Фабио в подобное добродушие супруга Алёны даже когда его оставили наедине с Алёной. Она взяла веер с тумбочки рядом и, обмахиваясь им, улыбнулась:

— Ты так и стоишь у порога… Неужто столь бояться меня стал? Я не заразна.

— Я знаю, — улыбнулся Фабио и вновь оглянулся на закрытую дверь. — Однако странно всё.

— Я просила мужа, если ты придёшь, мне стоит объясниться с тобою. Он и сам хотел меня о том попросить.

— Он знает, кто… я? — смотрел с удивлением Фабио, и Алёна засмеялась:

— Конечно же знает! Иначе бы под венец не повёл… Присядешь подле? — указала она на стул возле постели, на которой сидела в окружении больших и мягких подушек.

— Пожалуй, — несмело согласился Фабио и сел, не находя дальше слов для беседы, как бы ни хотел.

Только Алёна не переживала о том. Она сложила веер и коснулась