Вилден, будучи приятелем Джейсона, мог выведать у Эли, что она втайне лелеет мечту сбежать из дома. Он, возможно, даже предложил ей свою помощь и в ночь ее исчезновения украдкой вывез Эли из Роузвуда. Потом в котлован на заднем дворе ДиЛаурентисов сбросил труп, обставив все так, будто Эли убили. Но тело в котловане принадлежало не Эли. Там лежали останки девушки, которая разбила сердце Вилдену.

Как это ни ужасно, но картинка получалась складная. Это объясняло, почему Ли так и не нашли. Это объясняло, почему минувшей субботой в лесу объявилась Эли и почему Вилден настоял на том, чтобы полиция не проверяла, жива она или нет. Ведь если бы выяснилось, что в котловане находилось не тело Эли, пришлось бы устанавливать, чей это труп. Именно поэтому Вилден не верил в существование «Э» и в то, что Йену известен какой-то секрет относительно событий того вечера. «Э» не лгал: секрет действительности есть. Только связан он не с гибелью Эли, а с тем, кого убили вместо Эли.

Эмили смотрела на надписи, оставленные кем-то на стенке автобуса под окном. «МИМИ ЛЮБИТ КРИСТОФЕРА». «У ТИНЫ ЖИРНАЯ ЖОПА». Рядом даже был рисунок двух толстых ягодиц. Эмили всегда знала, что Эли жива, где-то ходит. Только вот где она была все это время? Трудно представить, чтобы семиклассница сумела выжить в одиночку. Может, есть человек или люди, взявшие ее под свою защиту. Почему она не связалась с Эмили, не сообщила, что жива-здорова? Или, может быть, она не хотела ни с кем связываться. Не исключено, что она решила предать забвению всю свою жизнь в Роузвуде, в том числе и четверых лучших подруг.

Запищал телефон, сигнализируя о том, что у Эмили три непрочитанных сообщения. Она открыла почтовый ящик. Два письма прислала сестра Кэролайн. В обоих случаях в строке «Тема» стояло: Обзор People. Одно письмо – под заголовком «Нужно поговорить» – пришло от Арии.

Пожилая женщина, сидевшая впереди, закашлялась. Автобус катил мимо фермы, и салон на несколько минут заполонил запах навоза. Эмили переводила курсор с письма на письмо, пытаясь решить, какое прочитать первым. И вдруг телефон снова пикнул: на этот раз сообщение пришло с неизвестного номера. У нее участился пульс. Это, должно быть, точно от «Э». В кои-то веки ей не терпелось узнать, что он написал. Не мешкая, она открыла сообщение.

Это была фотография. Снимок документов с нечетким текстом, веером разложенных на столе. Верхний был озаглавлен: «ИСЧЕЗНОВЕНИЕ ЭЛИСОН ДИЛАУРЕНТИС: ХРОНОЛОГИЯ». На документе, что лежал ниже, было написано: «ПРОТОКОЛ ДОПРОСА ДЖЕССИКИ ДИЛАУРЕНТИС, 21 ИЮНЯ, 22.30». Еще один представлял собой бланк некой лечебницы Эддисон-Стивенс, на котором виднелась фамилия «ДиЛаурентис». И на каждом стоял красный штамп «СОБСТВЕННОСТЬ ДЕПАРТАМЕНТА ПОЛИЦИИ Г. РОУЗВУДА. СЛЕДСТВЕННЫЕ МАТЕРИАЛЫ. ХРАНИТЬ В ДЕЛЕ».

Эмили охнула.

Потом она заметила еще один документ, выглядывавший из-под остальных. Эмили прищурилась до боли в глазах, пытаясь разобрать надпись. «РЕЗУЛЬТАТЫ ДНК-ТЕСТА». Сами результаты прочитать она не смогла.

– Нет, – простонала Эмили. Ей казалось, она сейчас взорвется. Потом, когда автобус тряхнуло на ухабе, она увидела приписку под фото.

В пятницу после уроков Ноэль подъехал за Арией к дому Байрона. Когда она села в машину, он наклонился и чмокнул ее в щеку. Ария, хоть ее и мутило от страха, сладостно поежилась.

Они покатили по извилистым улицам, минуя старые фермерские дома и спортивную площадку, возле которой – на парковке, на дальнем краю – все еще лежали две выброшенные новогодние елки. Ни Ария, ни Ноэль не стремились нарушить молчание, которое обоих не тяготило. Ария была только рада, что не приходится искать слова и темы для поддержания разговора.

Когда они сворачивали на улицу, где раньше жила Эли, зазвонил телефон Арии. На дисплее высветилось: Неизвестный абонент. Ария ответила.

– Мисс Монтгомери? – зазвучал в трубке голос. – Вас беспокоит Бетани Ричардс из US Weekly!

– Извините, мне нечего вам сказать, – отрезала Ария, ругая себя за то, что ответила на звонок.

Она уже хотела положить трубку, но журналистка протараторила:

– Я просто хотела услышать ваш комментарий по поводу статьи в People.

– Какой статьи?! – рявкнула Ария. Ноэль бросил на нее обеспокоенный взгляд.

– Той, в которой приводятся результаты опроса общественного мнения. Девяноста два процента опрошенных считают, что вы вместе с подругами убили Элисон ДиЛаурентис! – Акула пера просто захлебывалась ликованием.

– Что? – выдохнула Ария. – Это неправда! – Она отключила телефон и бросила его в сумку. Ноэль смотрел на нее с обеспокоенным выражением. – В People вышла статья, в которой говорится, что это мы убили Эли, – прошептала она.

– Ну и ну! – Ноэль сдвинул брови.

Прижавшись головой к окну, Ария скользнула пустым взглядом по зеленому указателю «Дендрарий колледжа Холлис». Как можно верить в подобную чушь? Только из-за их дурацкого прозвища? Только потому, что подруги отказываются отвечать на грубые и бестактные вопросы репортеров?

Они въехали в глухой переулок, где стоял бывший дом Эли. Едкий запах гари проникал в салон даже через закрытые окна. Искривленные почерневшие деревья напоминали разлагающиеся конечности мертвецов, от мельницы Хастингсов остался лишь обгоревший каркас, который теперь осыпался. Но особенно сильно пострадал амбар Хастингсов. Половина строения вообще развалилась – груда темных негодных досок на земле. Диван-качалка на крыльце, некогда окрашенный в стильный белый цвет, под старину, теперь побурел и висел, поскрипывая и покачиваясь, на одной петле; словно его лениво подталкивал некий призрак.

Ноэль, прикусив нижнюю губу, разглядывал амбар.

– Прямо как дом Эшеров.

Ария разинула рот от удивления. Ноэль пожал плечами.

– Помнишь рассказ По, в котором чокнутый парень хоронит свою сестру в старом, жутком, полуразрушенном доме? Ему потом не по себе и вообще башку сносит, а все потому, что она на самом деле не умерла.

– Даже не верится, что ты знаешь этот рассказ, – довольным тоном заметила Ария.

– Вообще-то, я, как и ты, изучаю литературу по продвинутой программе, – обиделся Ноэль. – Время от времени читаю книги.

– Ой, да я не в этом смысле, – поспешила оправдаться Ария, а про себя подумала, что именно в этом.

Они припарковались у дома ДиЛаурентисов и вышли из машины. Новые владельцы, Сен-Жермены, заселились, когда улеглись журналистские страсти по делу Эли, но сейчас их, похоже, дома не было, и это принесло Арии облегчение. Еще больше радовало, что у обочины не торчало ни одного фургона новостных служб. Потом у почтового ящика Хастингсов Ария увидела Спенсер со стопкой писем в руке. Та тоже ее заметила. Взгляд Спенсер метнулся от Арии к Ноэлю, в лице отразилась озадаченность.