За столиком слева расположилась занятная компания – жирный здоровяк-негр, у которого на коленях сидели два существа женского пола. Одна – стройненькая голубоглазая блондинка, другая – оливково-смуглая, с коготками на тонких пальчиках и рожками, торчавшими из черных жестких волос. Обе истерически хохотали, периодически целуя кавалера, уже буквально с ног до головы перемазанного помадой.

За две мани юная и симпатичная официантка (вот только клыки у нее были больше допустимого размера и уши почему-то острые) принесла Горовому тарелку каши с рыбой и горсть фиников, а на третье – кружку пива.

Данила поднял кружку, мысленно чокаясь сам с собой.

«Ну, с благополучным прибытием в Амдуат – царство мертвых! Интересно, а что все-таки случилось с Упуатом, и где он сейчас?»

– Там, впереди, кажется, люди! – настороженно сообщил Проводник, внезапно напрягшийся.

– Наконец-то! – просияла шаманка, слезая с его спины.

– Подожди радоваться! – осадил ее пес. – В таких местах всякое может быть.

Эйяно только пожала плечами.

Шли третьи сутки их пребывания в пустыне. Из еды у девушки была лишь пара сухарей и кусочек сахару – остатки роулианского тюремного пайка, припрятанные на всякий случай и в суматохе забытые. Последние крошки этого были съедены еще вчера.

Она попыталась подманить какую-нибудь живность, произнеся все «Звериные Слова», известные ей. Но то ли духи разгневались на нее за применение волшебства против ни в чем не повинной мамонтихи, то ли просто тут не было ничего живого, однако на зов никто не явился.

Слава Сэвэки-тэгэмеру, хоть жажда их не мучила. Уже к вечеру первого дня эвенкийка, припомнив кое-какие уроки деда, наловчилась так охлаждать попадающиеся на пути камни, что на них моментально собиралась обильная роса, которую они с Упуатом быстро слизывали. Магия тут присутствовала, и магия сильная, хотя и чужая – не такая, как на Земле. Волчок говорил, что это – Нижний мир. Выходит, не врал.

За прошедшие в пути дни нетеру кратко поведал девушке свою и Данину историю, но особого впечатления это на нее, как ни странно, не произвело. Разве что вспомнились недавние слова деда, что скоро наступят удивительные времена, и Старые Хозяева начнут возвращаться и явят себя людям.

Но вот, кажется, их страдания подходят к концу. Какие бы ни были люди, но встреча с ними – надежда. Если на росе можно протянуть еще какое-то время, то голод все сильнее мучил девушку, да и Упуат выглядел не лучшим образом. Хотя ему-то было легче – по дороге им иногда попадались жуткие паукообразные создания, которых, однако, пес с аппетитом поглощал.

Между тем девушка почувствовала приближение живых существ и напряглась – добра эта встреча явно не сулила. Как бы их страдания действительно не закончились раз и навсегда.

– Чую, чую зверя и людя! Хочу кушать! Большой зверь – долго кушать! – донеслось до них.

А потом на гребень барханчика поднялись двое, при виде которых более нервный человек упал бы в обморок. Да и Эле не поздоровилось бы, не познакомься она за последние дни со всякими чудесами вроде говорящих собак и бродячих мертвецов из службы безопасности.

Первый – огромный (метра под три!), голый, уродливый, с темно-серой кожей, большим рогом на лбу, вооруженный длинным мечом.

Второй – ростом с человека, но покрытый мелкой желтой чешуей, с мордой, являющей собой нечто среднее между крысой и павианом. В руках его было по дубинке.

– Хурр хочет кушать! Хурр хочет кушать! – донеслось из-за гребня, и появился третий – непонятно даже кто.

На человека он походил еще меньше, чем два его приятеля, – весь покрытый длинными черными густыми волосами, из-под которых не было видно ничего, кроме единственного желтого глаза на лбу, и согнутый почти пополам, так что руки его едва не касались земли.

– Самка! – проревел косматый. – Молодая и свежая! Съедим!

– Это само собой! – согласился чешуйчатый. – Но сначала…

– Съедим! Съедим! – продолжал радостно бесноваться урод.

Эйяно скосила глаза на Упуата – тот был явно обеспокоен, если не сказать, напуган.

– Эля, я не смогу их проводить, – со вздохом признался он. – Тут место какое-то очень странное и в-вообще…

– О, говорящая собака, – удивился желтокожий, – никогда не ел!

Шаманка слушала его вполуха. Окружающий мир поблек, свет потускнел.

Она тянулась куда-то за Силой и находила ее, что-то приказывала неведомо кому…

– Эля, что ты там колдуешь, надо бежать!!

Она не обращала внимания на паникующего волчка. Пальцы сами складывались в замысловатые фигуры, память услужливо подсказывала нужные слова.

– Эй, лучше бы вам сейчас не дергаться, – предупредил здоровяк с темно-серой кожей, взмахнув клинком, при этом засветившимся. – Обещаю – долго мучить не будем! А вздумаете трепыхаться – не обессудьте: придется немного потерпеть.

Противно хихикнул, обнажив кривые желтые зубы, и погрозил оружием эвенкийке:

– Колдовать даже не пробуй, девка, нас этим не проймешь. И посильней тебя колдуны шли в котел к Кхути.

Метрах в десяти от троицы завертелся небольшой вихрь. Так, обычные завихрения воздуха, что нередки в жару над раскаленной почвой.

– Ха, это все, что ты можешь, самочка?! – выкрикнул рогатый. – Правду говорят – от людей больше всего пользы на кухне!!

И в этот момент смерч начал разрастаться. Десять секунд – и вот уже фохочущая черная колонна выросла перед остолбеневшими разбойниками.

Но их оцепенение быстро прошло, и они, подбадривая себя воплями и визгами, ринулись в атаку.

Шаманка не успела ни о чем даже подумать, лишь почувствовала, что ее душа устремляется прочь из тела.

Бешено вертящийся и воющий черный смерч рванулся в сторону серокожего. Тот попытался отмахнуться ятаганом, выкрикнул заклятие, но в вихре уже не было ничего колдовского, и через долю секунды груда мелкой гальки и булыжников буквально изрешетила его. Затем смерч настиг несущегося на них покрытого чешуей гуманоида, закрутил его, подбросил ввысь метров на сто и швырнул на землю – аккурат на острые бивни ближайшего утеса.

Затем пришел черед косматого, что, хохоча и завывая, несся прямо на Элю с волчком, при этом опираясь на все четыре конечности, как огромный павиан или орангутанг.

Смерч распался на четыре черных колонны поменьше, они подхватили людоеда, подняли вверх, и эта тварь зависла над каменистой почвой, нелепо растопырив конечности…

– А, больно, отпустите!! А-а!! Отпусти, а то съем! – людоед ухитрился перекричать вой и шелест песка.

Стало заметно, что он не просто раскинул ноги и руки (вернее, передние и задние лапы) – смерчи тянули его за них в разные стороны.

– А-а-а-а-а-а-а!!!